Граница нормальности. Чингиз Григорьевич Цыбиков

себе лапами. В конце концов он засунул обе передние лапы под подушку, наклонил ее вперед и уставился в окуляры.

      – Пора, – сказал он. Бинокль соскользнул и крепко стукнулся сначала об подоконник, затем об пол. Я вздрогнул.

      – Ничего страшного, – сказал боксер. – Не впервой.

      Появился Ватсон. В зубах он тащил бутылку коньяку.

      Это было уже слишком.

      Дог, осторожно ступая среди осколков, подошел ко мне, поставил бутылку прямо перед моим носом и гавкнул.

      – Ватсон просит вас помочь ему открыть бутылку, – сказал боксер. – Если вы ее подержите, то он выдернет пробку.

      Ага! Одной рукой я покрепче схватился за бутылку, дог ловко ухватил зубами пробку и вытащил ее.

      Коньяк.

      Бухло.

      Аааааааааааа.

      – С-спасибо, – сказал я, осушив бутылку почти на треть. – Правда, спасибо.

      Обе собаки сидели рядышком, наблюдая за мной.

      – Я бы на вашем месте не торопился с выводами, – заметил боксер. – Этот коньяк вовсе не жест доброй воли. Это анестезия.

      Я замер – хотя и до этого не сказать чтобы уж прямо сильно шевелился. Что значит – анестезия?

      – Ватсон, прошу вас, – сказал боксер. На меня он не смотрел.

      Дог подошел ко мне и, схватив зубами за брючной ремень, перевернул на живот. Я орал как резаный – и рассчитывая на то, что кто-нибудь услышит, и от дикой боли в спине и боку. Затем Ватсон встал на меня двумя передними лапами, одну он поставил на ногу, а вторую на спину – я заорал еще отчаяннее. Нечеловеческим усилием вывернув шею, я увидел, как аккуратным и хирургически точным движением проклятая тварь лишила меня половины задницы.

      Ненавижу Англию, подумал я.

      И потерял сознание.

      ***

      Огромная и какая-то особенно круглая луна висела над летним городом. Возле подъезда дома разгорался скандал. Его могло и не быть, если бы милиция и фельдшер с медбратьями были порасторопнее и укатили бы чуть пораньше, но несколько соседей уже покинули свои постели и вовсе не собирались туда возвращаться без того, чтобы высказать свои претензии.

      Боксёр и Ватсон чинно сидели на балконе. Перед ними было множество раскрытых журналов. Собаки, одинаково наклонив головы, прислушивались к шуму снизу. Как обычно, соседи прекрасно справлялись с врагами и без них. Голоса утихали – милиция вслед за скорой покинула двор.

      Ватсон, шкрябнув когтями по глянцевой бумаге, перелистнул журнал и внимательно уставился на следующую страницу. Боксер смотрел на луну и изредка что-то шептал в лежащий на табурете диктофон.

      ***

      Бессмертные

      (В.Карпов)

      Мы с тобою там и тут

      Светлы.

      Наши шеи не берут

      Петли.

      Шиты головы к телам

      Прочно,

      Но без эшафота нам

      Скучно.

      На работу каждый день

      Слепо.

      Мы уже забыли цвет

      Неба.

      Кто-то едет отдыхать

      В Ниццу.

      А у нас одна беда —

      Спиться!

      Кто ведет