Геласий – Василий.
Мужик – Царь…
Геласий с утра после своей свадьбы разгребал снег за порогом – кремлёвский молодожён Василий почивал до обеда.
Геласий раздувал горн на дворе и ковал пробойник – Великий князь четыре дня гулял на свадьбе.
Геласий калил концы железных полос и склепывал их в кольцо – Великий князь неделю убил на соколиной охоте.
Геласий железные кольца разогревал и вкладывал в них деревянные колёса. Металл, охлаждаясь, сжимал ободья намертво – Великий князь писал указ, чтобы его рынды (охранники) носили за поясом серебряные топорики.
Геласий подать деньгами заплатил – Великий князь принял на кормление при дворе немецких лекарей Льва и Теофила.
Геласий первую на Пуе пилу вырубил из стальной полосы – Великий князь велел забить двести лебедей на пир в честь посланников из Дании.
Геласий расписал дверь в перегородке избы – Великий князь одарил поместьями верных бояр.
Геласий тараканов морозом морил, неделю жил у брата Анания – Великий князь отослал «поминки» крымскому хану, отступное, контрибуцию.
Геласий навоз на поля вывозил – Великий князь послал воевод в покорённую Карелу и Удмуртию.
Геласий сеял коноплю и чесал пеньковую куделю – Великий князь заключил в темницу рязанскую знать.
У Геласия родилась девка Матрёна – У Великого князя парень Иван…
Часть IV
Око
Пыль на дороге клубилась, завивалась в нитку. Клубок вёл за собой черноглазую девочку в холстинной рубахе и с кузовком за спиной.
Впереди в просветах еловых лап показался скос сизой чашуйчатой деревенской крыши.
Девочка постучалась в первую избу. Никто не ответил. Она вошла. В струе солнечного света из волокового оконца вповалку лежали мёртвые тела баб и детей. Крохотные ступни торчали из гноища, будто грибы поганки.
Впору бы девочке кинуться назад, но она даже не испугалась. Концом платка прикрыла лицо, отступила через порог и пошла дальше.
В проулке валялся мёртвый мужик. Девочка долго смотрела на него, будто ждала: вот проснётся и откроет глаза.
Звякнула конская сбруя.
Она повернулась на этот звук и увидела лошадь на несжатом поле.
Лошадь таскала волокушу с покойниками.
Жадно пожирала колосья.
Ночью падёт от колик…
Кузовок опять, будто живой, стал вихляться за спиной, биться, подталкивать. Дорога тянулась по высокому берегу Пуи. С обрыва далеко было видать леса, забрызганные алым и бурым, как фартук мясника.
На таких открытых местах сентябрьское солнце пекло. А когда дорога спускалась в овраг, во мрак вековых елей, веяло на путницу могильным холодком.
Только к вечеру снова стали попадаться по краям дороги вырубки и расчистки, янтарные ржаные полянки.
Навстречу ехал мужик.
Телега у него была на дубовой оси с деревянными чеками.
Колёса прихрамывали.
– Ты куда, девка?
– В Долматово. Ночевать.
– Там навек заночуешь.
– Пошто