Радикализация искусства. Избранное. Глеб Нагорный

по четыре. Под некоторыми были сделаны, вероятно, рукой Быстродея, корявые расплывчатые пояснения: «Не востребована. Ликвидирован» или «Сошел с дистанции. Направлен в архив». Лица у клиентов, отображенных на снимках, были такими, будто всем им сказали, что эти фотографии в их жизни последние, поэтому следует сделать максимально пессимистичное выражение, нацепить скорбящую по себе желтушную масочку и вспомнить всё самое худшее, что с ними произошло за время пребывания в Здании. «И побольше желчи, побольше. Так, чтоб скулы сводило», – слышались «закадровые» голоса работников отдела отобразительных искусств. Глаза у всех без исключения были красными и испуганными, – казалось, некоторым посчастливилось узреть плотоядную улыбку «ящера смерти».

      – Даг, подойди ко мне! – проорал Быстродей. – Ничего не понимаю.

      Старик тяжело поднялся из-за кассового аппарата и вошел в комнату.

      – Первый раз такое вижу, – молодой голос был явно чем-то озабочен.

      – Попробуй еще раз. Может, он дернулся в этот момент? – предположил Дагерротип.

      – Ну да, – съехидничал Быстродей, – так, что костюм остался, а всё остальное пропало. – Эй, бедолажный, пройдите сюда.

      Флёр вошел и не без сарказма поинтересовался:

      – Что-то не так? Мастерство подвело?

      – Не дерзите. Еще раз попробуем. Анфас. Профиль.

      Командируемый уселся и застыл. Дагерротип придержал картонку на уровне его груди, после щелчка Флёр повернулся вправо. Быстродей снова нажал на кнопку и велел посидеть. Сам стремительно выбежал. Через минуту вернулся в сопровождении Перфорация.

      – Всё понятно, – разулыбался фотомастер, мимоходом кивнув командируемому. – По-другому и быть не могло. Я, собственно, и не сомневался, что так выйдет.

      – Я два раза пробовал. Вот первый вариант, а вот второй. – Быстродей вытащил из-за пазухи снимки.

      Перфораций, Быстродей и старик Даг склонились над фотографиями. Перфораций, задумчиво мотнув кипенной шевелюрой, повертел два варианта в руках и обратился к Флёру:

      – Вам какой больше нравится? Там, где рубашка желтая или морковная?

      – По-моему, она у меня оранжевая, если не ошибаюсь, – хмуро ответил командируемый, но на его замечание никто не отреагировал.

      – С пятном пиджака или с серой дымкой? Галстук цвета тины или салатный? – справился Перфораций, нервно огладив топорщившуюся щетку светлых усов.

      – Лучше, где я на себя больше похож, – подался вперед Флёр.

      – А нигде, – скрипнул Дагерротип.

      Перфораций усмехнулся, оголив нездоровые, но в негативе меловые зубы, и вручил Флёру оба варианта.

      – Да-а-а, – озадаченно протянул командируемый, рассматривая полароидные пластинки. – Вот те раз. Что же это всё значит?

      – Призрачность облика, я предупреждал. Плюс быстротечность процесса, – пояснил Перфораций.

      – И что же мне теперь делать? – подавленно выдохнул Флёр.

      – Выбирать, – заявил Быстродей. – В третий раз