Добрая память. Софья Хромченко

смерти, но в тот же день вскоре

      Мать, впав в беспамятство вдруг, умерла.

      Скорбело село. Барин в дом воротился

      В конце декабря с женой. Было решил

      Матвей, что в бега за границу пустился,

      Ан нет! Он Матвея домой отпустил.

      Вернулся в село Матвей. В доме лежала

      На лавке Авдотья. Омыта была,

      Одета для по́хорон. Мужа встречала

      Красивой, но мертвой, отмучась, она.

      Заплакал. Ее в тот же день хоронили.

      Сурово глядела старшая дочь

      На отца – его слезы не жалки ей были,

      Да и не знала, чем может помочь.

      Первая ночь с похорон… «Еду, Соня,

      В Москву взять расчет. Ты гляди за детьми». –

      Сказал на крыльце, с ней без сна ночью стоя. –

      «Ждать ли с тобою мне новой жены?

      Небось, теперь женишься на поварихе

      Своей?» – Не ответил Матвей ничего.

      Были слова дочки коротки, тихи.

      Простить не умела отца своего.

      Помнила, как с поварихой застала.

      Столь непреклонною Соня была

      В своем целомудрии, что полагала:

      Сблизиться можно, лишь только любя.

      Отец предал мать. Так о чем теперь плачет

      Он, не таясь, если мать для него

      Много, как прежде, уже и не значит?

      Кого потерял, схоронивши ее?

      Утешится скоро! «Я знаю, что дочки

      У поварихи есть. С нею живут

      В комнате. Две». – «Да, всё, Сонечка, точно.

      Скоро невесты». – «Пока отдадут!

      Если на ней всё же женишься, папа,

      То приготовься, что детям твоим

      Много придется без матери плакать:

      Лучший кусок будет в доме чужим.

      Твоих попрекать да гнобить Фекла станет». –

      «Напрасно рисуешь злодейкой ее.

      Хорошая баба». – «Тебя уж обманет!

      Лишь бы женился. Потом всё одно».

      Матвей промолчал. Воротившись в столицу,

      Не застал барина – вновь по делам

      Был тот. «Овдовел я. Приехал проститься,

      Барыня», – буднично Ольге сказал. –

      «Я соболезную. Дома ли Соня?» –

      «Нет, на селе еще. Дочка моя

      Не любит меня. Извините… От боли

      Вырвались горькие эти слова». –

      «Жену свою…» – «Я не застал уж Авдотьи

      Живой», – понимая, вопрос упредил.

      «Ах!» – «Это легче мне, барыня, вроде.

      Мук бы не снес ее. Я хоронил».

      Сверх должной платы его рассчитала.

      Лет восемь назад (оба вспомнили тут)

      Кучером в службу она ж принимала.

      Работы спросил сам. А вдруг кем возьмут?

      Добрая слава о доме ходила.

      Позвали хозяйку – прислугу сама

      Всегда нанимала. Про жизнь расспросила

      Да (кучер умер недавно) взяла.

      «Спасибо вам, барыня». – Вдруг догадалась: –

      «А для чего же тебе уходить,

      Матвей Власыч? Должность твоя бы осталась.

      На Фекле женись. Вместе будете жить.

      Детей возьми. Комнаты есть». – «Не годится,

      Барыня.