Кто эта женщина?. Юлия Лавряшина

быть, даже заживет своей жизнью… Вот только что это такое – жизнь вне проблем и интересов сына – Лариса пока представить себе не могла.

      – Что-то у нас пусто сегодня, – заметил он, окончательно вернувшись к реальности.

      – Слава богу, – легко отозвалась Лариса. – А то я не справилась бы без тебя.

      Антон покачал головой:

      – Справилась бы… Ты с чем угодно справишься.

      – Если ты так пытаешься подготовить меня к тому, что скоро я могу остаться одна, не старайся! К этому я давно готова. – Она улыбнулась, чтобы сын не заподозрил бравады на грани слез. Их ведь не было, даже в глубине души не созрели.

      Присев за столик, он посмотрел на нее исподлобья:

      – Мам?

      – Что такое? Думаешь, я кривлю душой? Ничего подобного. Я люблю тебя. Понимаешь, что это значит? Я хочу, чтобы ты был счастлив. Все. И никаких условий… Ты голоден? Ужин давно готов, я сейчас принесу.

      – Бабушка спит?

      – Конечно. Посмотри на часы!

      Скрывшись на кухне, Лариса беззвучно рассмеялась: «Смешной!» Кажется, он не до конца ей поверил. Фрейд со товарищи задурили головы целым поколениям, внушили всякие мерзости… А материнская любовь проста: отдать ребенку последний глоток кислорода. Лишь бы жил. Требовать отдачи – значит расписаться в ущербности своей любви. В ее корыстности. Лариса любила сына бескорыстно.

      На ужин она приготовила картофельные ватрушки, и хотя было уже поздновато наедаться, они все же дали себе волю. Антон был голоден от волнений, которые теперь выплескивал на мать:

      – Она испугалась, что я воспользуюсь ее беспомощностью, представляешь? Я по глазам увидел… Это что же за уроды ей попадались до сих пор?!

      – О, таких полным-полно. – Задумавшись, Лариса вертела перед глазами сочный кусочек помидора, с которого капало красное. – Жаль, что девочке пришлось столкнуться с подобным… Впрочем, мы еще ничего о ней не знаем.

      У нее непроизвольно выскочило это «мы» – до сих пор они с сыном всегда были заодно. Лариса взглянула на него вопросительно, но, кажется, Антон не обратил внимания. Он был слишком занят мыслями о Кире. Его крупные губы подрагивали, будто их разговор продолжался…

      Лариса попыталась поймать его взгляд:

      – Или она успела что-нибудь рассказать о себе?

      Продолжая жевать с аппетитом, что она всегда так любила в сыне, Антон мотнул головой:

      – Кира не болтлива.

      – И это хорошо. Только не заговори ее до смерти.

      Хмыкнув с набитым ртом, Антон промычал:

      – Я постараюсь.

      Салфеткой сняв картофельную крошку с уголка его рта, Лариса спросила:

      – Она придет к нам?

      Он громко сглотнул и посмотрел на мать серьезно:

      – Я очень на это надеюсь.

      – Она придет.

      – Откуда ты знаешь?

      – Если бы я на новом месте встретила хороших людей, то не упустила бы их.

      – Это мы-то – хорошие люди?

      Лариса опешила:

      – Разве нет?

      – Шучу-шучу!