Кто эта женщина?. Юлия Лавряшина

Думаешь, мне слабо?

      Она прислушалась к себе и удивилась:

      – Нет. Не думаю. Тебе, похоже, все нипочем. Ты – крутой пацан, да?

      – Пацан?! Думаешь, я младше тебя?

      – А то нет! Сколько тебе? Двадцать… два?

      – Двадцать шесть.

      – А мне тридцать. – Кира постаралась произнести это без уныния в голосе. – Юбилейный год.

      – Подумаешь, разница-то…

      Ответить она не успела. Дверь кабинета врача отворилась, и оттуда, охая и, кажется, матерясь вполголоса, выползла толстуха. Ее взгляд скользнул мимо Киры, но на лице Антона задержался:

      – Подержи-ка…

      Ее сумка плюхнулась ему в руки. Мгновенно скорчившись, как Квазимодо, он шепеляво пропищал:

      – Что мне с этим делать, богиня? Прикажете поднести?

      – Артист, что ли? – хмыкнула она. – Хорошенький… Ну-ка, доведи меня до машины, пока твою… барышню… обрабатывают.

      «А вдруг он не вернется за мной?» – испуг обжег лишь на миг, но из кабинета потянуло лекарственным запахом и, как показалось Кире, запахом крови… Это отвлекло, и она не стала провожать взглядом Антона, даже не присевшего под весом «богини», облапившей его плечи.

      – Что у вас? – спросил молодой врач, не отрываясь от записей.

      – Колено, – отозвалась Кира с порога и похромала к стулу. – Упала с велосипеда.

      Она не стала добавлять, что все произошло на пороге «Кошачьего царства».

      – Полис с собой?

      – Полис! – покаянно спохватилась она. – Он дома. Я могу привезти потом.

      Травматолог вздохнул:

      – Ладно. На кушетку.

      Не сразу сообразив, что это было сказано ей, Кира медлила, и доктор наконец поднял глаза. И вдруг улыбнулся:

      – Да что вы так боитесь?

      – Заметно? – Она сконфуженно усмехнулась.

      – Укольчик сделаю, больно не будет.

      Раскладывавшая новые инструменты пожилая медсестра обернулась от изумления. Видно, обещания укольчика звучали здесь крайне редко.

      – Спасибо, – проникновенно произнесла Кира. – А ходить я смогу?

      Он насмешливо ухмыльнулся.

* * *

      – Далековато от нас, – заметил Антон, остановив машину у одного из домиков, налепившихся друг на друга на склоне горы.

      Здесь Кира сняла комнату у полной, одышливой пенсионерки с удивительно розовым лицом, увенчанным серебристым пушком. Каждое утро Киру будили ласковые причитания Людмилы Васильевны, разыскивавшей в саду своих кошек:

      – Кысы-кысы-кысы, куда же вы спрятались? Кушать пора.

      Бандитского вида тощие кошки держали Киру в страхе. Какая-нибудь из них обязательно сваливалась под ноги в самый неожиданный момент и жмурилась от удовольствия, наслаждаясь страхом навязанной им соседки. Как призраки ночи, кошки бесшумно передвигались по переплетеньям виноградных лоз, по металлической крыше, по ветвям старого инжира, возвышавшегося над домом. Они все видели, для них не оставалось секретов.

      Однажды, проснувшись ночью, Кира вскрикнула от ужаса, увидев на открытом окне темную фигурку, наблюдавшую за ней. Желтые глаза светились тревожными маячками.

      – Что