Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV. Жорж Вотье

и поспел в ту минуту, когда любезный кавалер хотел взять приступом его даму. Он бросился защитить ее.

      Бассомпьер, не зная, откуда явился этот человек и чего он хочет, оставался неподвижен; его удивление было таково, что он и не подумал защищаться. Только чувствуя, что его трясут, он пришел в себя.

      – Прочь, мужик!

      – А-а, молодчик, так-то ты насилуешь девушек… Я отобью у тебя охоту… Подожди!

      Жан говорил стиснув зубы от гнева, дрожащим голосом.

      Бассомпьер понял, что он имеет дело с серьезным противником, но, не желая обнажать шпагу против человека безоружного, он собрал все свои силы и прыгнул на работника, которого схватил поперек тела, прежде чем тот успел опомниться.

      Полковник швейцарцев был сильный борец. В один миг он растянул Жана на земле, несмотря на усилия того. Жан защищался хорошо, удары сыпались градом, и Бассомпьер, почти лежа на нем, с большим трудом сдерживал его. Работая кулаками, он спрашивал себя, как кончится этот турнир.

      Вдруг он почувствовал, в свою очередь, что его крепко схватили и окружили несколько человек. Один вытащил из-под плаща фонарь и осветил поле битвы.

      Это были дозорные.

      – А, мои амурчики, на улицах дерутся! – закричал сержант громким голосом. – Не угодно ли вам пожаловать за мной, да попроворнее…

      Жан вскочил; он ощупывал себя и не совсем понимал, в чем дело.

      Бассомпьер очень ясно понял положение. Позволить дозорным арестовать себя было невозможно. Сказать свое имя сержанту был верный способ выпутаться из беды… Но на другой день весь Париж будет знать, что Бассомпьер колотил мужика на улице… Какое смешное положение!

      Очевидно, можно было кончить одним способом.

      Он начал работать локтями, чтобы высвободиться из рук сержанта, который держал его, потом вдруг повернулся, ударил его кулаком по носу и пинком бросил его на десять шагов.

      Поднялась суматоха… Солдаты, видя своего начальника на земле, бросились, как бешеные. Но Бассомпьер, предвидя нападение, ждал их. Сильным ударом кулака швырнул он первого напавшего на него солдата к сержанту, который, вставая с трудом и вдруг получив прямо в грудь толчок от налетевшего на него человека, опять тяжело повалился направо, а солдат, отброшенный, как мячик, – налево.

      Три других солдата, приметив, что имеют дело с неприятелем необыкновенно сильным, отступили на несколько шагов, сдвинулись и пошли все в ряд.

      Положение становилось опасным для Бассомпьера, который, несмотря на свою силу, с трудом мог сопротивляться такому нападению… Он вдруг принял решение, обнажил шпагу и описал в виде предостережения круг, способный заставить задуматься самых смелых.

      Солдаты дали себе время подумать… Они даже думали так долго, что позволили небольшому поезду приблизиться.

      Поезд этот состоял из носилок и из дюжины лакеев, несших большие факелы.

      При виде человека, который с обнаженной шпагой готовился драться с дозорными, слуги остановились, и сонный голос спросил из носилок:

      – Что там?

      В то же время из-за полуотдернутых занавесок высунулась болезненная голова