Город. Сборник рассказов и повестей. Клиффорд Саймак

видел. Да только брехня все это. Дед мой был во всей округе первый враль. Сам прямо так и говорил.

      Из солнечной ложбины, над которой курился дымок, донесся по воздуху звонкий голос колокола.

      Старик слез с изгороди и выколотил трубочку, щурясь на солнце.

      В осенней тишине снова раскатился гулкий звон.

      – Это мать, – сообщил Дэйв. – Обедать зовет. Небось печеные яблоки в тесте. Вкуснятина, язык проглотишь. Давай пошли живей.

      Чудила, который чинит сломанные вещи и уходит, не дожидаясь благодарности. Человек, внешность которого за сто лет ничуть не изменилась. Странный малый, который накрыл стеклянным колпаком муравейник и зимой отапливал его.

      Бессмыслица какая-то, и, однако, чувствуется, что старик Бэкстер не сочиняет. Тут не просто очередная небылица, родившаяся в лесной глуши, не плод, так сказать, народной фантазии.

      Фольклор сразу распознаешь, у него свое лицо есть и своя примета – особый, характерный юморок. А здесь совсем другое дело. Что забавного, хоть бы и для жителей лесной глуши, в том, чтобы накрыть муравейник стеклянным куполом и отапливать его? Юмор подразумевает эффектную концовку, а тут ничего похожего нет.

      Подтянув ватное одеяло к самому подбородку, Грант беспокойно ворочался на матрасе, набитом обертками кукурузных початков.

      Чудно, подумал он, где только мне не приходится спать: сегодня – на кукурузном матрасе, вчера – в лесу у костра, позавчера – на пружинах и чистых простынях в усадьбе Вебстеров…

      Ветер прошелся по ложбине снизу доверху, попутно подергал отставшую дранку, вернулся и снова подергал ее. Во мраке чердака шуршала мышь. Ровное дыхание доносилось с другой кровати, где спали двое младших Бэкстеров.

      Человек, который чинит сломанные вещи и уходит, не дожидаясь благодарности… Так было с пистолетом. Так уже много лет происходит с отбившимися от рук машинами Бэкстера. Чудак по имени Джо, которого годы не берут и который с любой поломкой справляется…

      В голове Гранта родилась одна мысль, он поспешил отогнать ее. Не надо тешить себя надеждой. Знай присматривайся, задавай невинные с виду вопросы, держи ушки на макушке… Да поосторожнее выспрашивай, не то сразу замкнутся что твоя устрица.

      Непонятный народ эти горяне. Сами для прогресса ничего не делают и себе ничего от него не желают. Распростились с цивилизацией, только лес и поле, солнце и дождь над ними хозяева.

      Места для них на Земле хватает, на всех хватает. Ведь за последние двести лет население сильно поредело, пионеры полчищами отправлялись осваивать другие планеты Солнечной системы, насаждать в других мирах земные порядки.

      Вдоволь места, земли и дичи…

      А может быть, правда на их стороне? Помнится, за те месяцы, что он бродит по здешним горам, эта мысль посещала его не раз, в такие минуты, как сейчас, под теплым домашним одеялом, на удобном шершавом кукурузном матрасе, когда ветер шепчется в драночной кровле. Или когда Грант, примостившись на изгороди, глядел, как золотистые тыквы греют бока на солнце.

      Что-то зашуршало