Кваздапил. Петр Ингвин

Захар ладонью стирал с губ следы помады, Машенька надуто отвернулась от него.

      Второй тур указал на меня и снова на Дашу.

      – А я о чем говорю? – съязвила Наташа, глаза обрисовали огромную окружность, в которой подразумевалась удачливая подружка.

      – Красоте требуются жертвы, как сказал классик. – Даша мгновенно возникла перед поднимавшимся мной.

      Ростом мы оказались почти одинаковы. Близко посаженные глаза делали широкое лицо девушки еще шире, но при опускании взгляда иллюзия полноты терялась: плотно сбитое тело выглядело соразмерным и дышало женственностью. Чувственный, постоянно улыбающийся рот с удовольствием обтек мои губы. Ниже тыкнула грудь. Я мыкнул. Познакомившиеся языки оникнули. Игра местоимений оказалась чудесной, превратившиеся в глаголы, они не дошли до вульгарности высказанного рыжим хорьком, но витали весьма близко к тем смыслам. Во мне поднялась теплая волна, губы и мысли стали горячими.

      – Пардоньте, дайте и другим сыграть. – Сестренка с лукавством раздвинула нас, бутылка вновь раскрутилась.

      Дыхание никак не выправлялось. Мы сели на места, но взгляды, словно магниты, нашли друг друга, серые глаза что-то выискивали во мне, мои рылись ответно.

      Игра? Ну-ну. Если игра, то совсем не детская.

      Данила думал с точностью до наоборот.

      – Что за детский сад? – Он скривил губы, затем сплюнул. – Теперь давайте с объятиями.

      Я с тревогой оглянулся на сестренку. Ее плечи виновато пожались:

      – Это же просто игра, Саня, ничего серьезного.

      Теперь выпало Наташе и Захару. Рыжий чертенок бодро соскочил с жердочки, руки обвились, тела крепко прижались. Два лица слились, поедая друг дружку с жадным прихлебыванием.

      – Достаточно. – Машенька хмуро полезла с бутылкой на середину, не давая победителям тура насладиться моментом.

      А я не сводил глаз с Даши. Она так же смотрела на меня. То, что происходило рядом, больше не трогало душу. Сестренка сама разберется с нерадивым дружком, ежу понятно (увы, только не влюбленной малолетке), что он ей не пара. Во мне росло будоражащее возбуждение, в мозгу пульсировал вопрос: а надо ли куда-то ехать? Настя, это, конечно, Настя, златокудрый ангел грез, фантомная боль надеющегося организма. Однако здесь тоже что-то взрывоопасное прорисовывается. Когда на тебя смотрят так, это всегда что-то значит. Любопытно одно: сколько лет рослой соблазнительнице, чей возраст на взгляд не определялся. Ныне встречаются пятиклассницы, которых не отличишь от студенток. Машенька, конечно, может иметь в подругах не только ровесниц, но мне не хотелось неприятностей. В этом плане Настя выигрывала в надежности, жар воспоминаний влек к известному, и Даше придется постараться, чтоб я переменил решение. Кстати, в данную минуту, на расстоянии вытянутой руки, его очень хотелось переменить.

      – Ну? – Сестренка бедром пихнула занятых друг другом победителей.

      Наташа не пожелала отлипать от покорно опустившего лицо и руки Захара.

      – Надоела