Умерший рай. Виктор Викторович Улин

сторону.

      Но все-таки, все-таки…

      Мысли об упущенном всегда навевают горечь.

      Особенно если мне сорок пять, а «возможность» – это женщина, которая двадцать лет назад скользнула мимо. Хотя могла ненадолго войти в мою жизнь.

      Точнее, я мог впустить ее в эту самую «жизнь» практически без усилий, однако по своей молодой дурости пренебрег самим шансом

      Такого не повторить. И не наверстать. Никогда и ни при каких условиях.

      С возрастом начинаешь понимать, что жизнь – даже если она кажется удавшейся – не является единым целым. Как мозаика, она вся состоит из мельчайших кусочков. Прожитых лет, дней, часов. Упущенные возможности, отвергнутые варианты, неслучившиеся приключения делают картину прошлого серой.

      И – чего греха таить – приходится признать, что свои неполные полвека я потратил почти понапрасну. Не изведав и десятой доли того, что незаметно предлагала судьба. И самое горькое – понимать это и осознавать, что жизнь прошла и ничего не вернешь.

      Ведь сейчас мне уже ничего не остается делать.

      Разве лишь обозвать полным остолопом себя двадцатичетырехлетнего, пропустившего намек буфетчицы Лолы из университетской столовой № 9…

      …Ну ладно.

      Хватит о женщинах.

      По крайней мере, на время.

      Перехожу к стройотряду.

      «Так вот, орлы…»

      Заголовок дал всплывший сам по себе бородатый анекдот.

      Стоит Чапаев перед эскадроном, горячит коня, и спрашивает:

      – Ребята! Нужны птицам деньги?

      – А на хера они им, Василий Иваныч?! – с дружным хохотом ревут бойцы.

      – Так вот, орлы – пропил я вашу кассу взаимопомощи…

      Почему это вспомнилось в записках о восьмидесятых годах?

      Да потому, что в застойные времена советские люди не нуждались в деньгах. Сколь бы парадоксальным ни казалось это смелое утверждение, я берусь его отстоять.

      Потому что помню ту эпоху.

      Зарплаты оставались маленькими, но квартплата оказывалась еще меньше – причем почти у всех имелись государственные квартиры, телефон стоил копейки, общественный транспорт – еще дешевле. А в магазинах не предлагалось практически ничего, чтобы потратить крупную сумму.

      Более того, возникновение действительно крупных денег ставило человека в безысходное положение, подобно Остапу Бендеру в «Золотом теленке». В СССР нельзя было вложить средства в дело, или купить несколько кооперативных квартир, или уехать за границу и пристроить капиталы там. Нельзя было ничего. Даже иметь в одной семье два автомобиля. За автомобилем вообще приходилось стоять в очереди пять-семь лет, поскольку машин не хватало, а подержанные продавались редко.

      Поэтому советские люди застойной эпохи жили так счастливо, как сегодня не приснится даже в сладком сне.

      Отсидев на работе в своем НИИ… Именно отсидев, а не отработав, поскольку главным условием профессиональной пригодности считалось время