Пропащая. Ирина Григорьева

сидело тут же, на кушетке, уставившись в пол.

      Я без труда определил возраст и диагноз пациентки: лет двадцать пять, судя по отёчности век – злоупотребляет алкоголем, ещё до конца не оправилась после последнего запоя. Я подошёл к ней и задал стандартный вопрос:

      – Зачем вы приехали сюда? – я говорил громко и грубо, сразу давая понять, кто здесь хозяин.

      Она подняла голову и испугано посмотрела снизу вверх. Её густые, но неопрятные волосы сосульками свисали на плечи. Всем своим видом она транслировала обречённость, правда, в зеленной радужке глаз я разглядел играющие искорки света. И это делало её ещё не совсем потерянной для этого мира.

      «Живая…», – подумал я.

      Мешковатая одежда скрывала её телосложение, но, судя по заострённым скулам, последние несколько дней она совсем ничего не ела. Девушка всё ещё обдумывала мой вопрос, наконец, её худые плечи слегка дёрнулись, и хрипловатым голосом она произнесла:

      – Не знаю. Лечиться… Наверное…

      – Понял, – снова отчеканил я и отошёл от неё.

      Её мать стала задавать мне вопросы. Я старался отвечать уклончиво и резко. А через десять минут – заполнив нужные бумаги – выдал на ходу заготовленную фразу о том, что мы поможем ей, если она сама этого захочет и повернулся, чтобы уйти, но на прощание всё-таки бросил взгляд на девушку.

      Анна – как я узнал из документов – подмигнула мне и отвернулась.

      Я хмыкнул, мол: «Здесь и не таким пытались удивить…», – толкнул плечом дверь и тут же забыл о произошедшем.

      Дневник Анны

      Июль. 2015 год

      Ну, здравствуй, дорогой дневник. Вот, наконец, я решилась тебя завести…

      Здесь, в клинике нас просят вести ежедневные записи своего настроения. Этакий мониторинг чувств. Их потом читает психолог. Но всё там, к сожалению, не напишешь, поэтому я решила начать свой собственный дневник, недоступный никому.

      Правда, я ещё не придумала, куда буду тебя прятать, но уверена, что найду выход.

      Дорогой дневник, я даже не знаю с чего начать, так много хочется тебе рассказать. Я в Центре всего пару недель, а уже столько всего произошло. Но, наверное, правильней для самой себя рассказать всё по порядку…

      Меня привезла мама. Она очень верно выбрала время, застав меня после очередного запоя, чуть ли не за шкирку притащила сюда.

      В тот день мне было плохо, как никогда раньше. Обычно мои загулы длятся не более четырёх дней, но в тот раз я превзошла саму себя и не просыхала больше недели.

      Помню, меня капали. Мать притащила врача на дом. Я проваливалась в какой-то кошмар и сквозь болезненный туман в голове слышала, как доктор предлагает ей отправить меня в какое-то учреждение, где я проведу по крайне мере год.

      Год…

      Год. Год…

      Это слово бьёт в мою голову изнутри тяжёлой гирей. Я хочу возразить, я даже делаю это, но, как оказалось, эта истерика только в моём воспалённом мозгу.

      В тело