Половина желтого солнца. Чимаманда Нгози Адичи

с его небылицами, но Харрисон, упорно говоривший на скверном английском, таил бездну знаний обо всем чужеземном и неведомом. Угву мечтал приобщиться к этому знанию и потому дорожил дружбой с обоими; он как губка впитывал и хранил их рассказы.

      – Рано или поздно Харрисон от меня всерьез получит, – грозился Джомо. Он выбросил косточку от манго, обглоданную дочиста, без следа оранжевой мякоти. – Угву, кто-то в дверь стучит.

      Матушка Хозяина оказалась крепко сбитой, темнокожей, неугомонной, как и сын; вряд ли ей понадобилась бы помощь, даже если б она несла котел с водой или вязанку дров. Угву удивился: рядом с ней, потупившись, стояла молодая женщина с сумками в руках.

      – С приездом, Матушка, нно, – сказал Угву. Он забрал у молодой женщины сумки. – С приездом, тетя, нно.

      – Так ты и есть тот самый Угву? Как поживаешь? – Мать Хозяина потрепала Угву по плечу.

      – Хорошо, Матушка. Как добрались?

      – Хорошо. Бог вел нас. – Она разглядывала радиолу. Покрывало из дорогой ткани, повязанное вокруг бедер, делало ее фигуру квадратной. Носила она его не так, как женщины в университетском городке, привыкшие к кораллам и золотым серьгам, а так, как носила бы дорогое покрывало его мать, – стесняясь, будто не веря своему богатству.

      – Как живешь, Угву? – снова спросила она.

      – Все хорошо, Матушка.

      – Мой сын рассказывал мне про твои успехи. – Она поправила зеленый тюрбан, надвинутый низко, почти до бровей.

      – Да, Матушка. – Угву скромно опустил глаза.

      – Храни тебя Бог, пусть твой чи[48] разрушит все преграды на твоем пути. Слышишь? – Говорила она, как Хозяин, зычно и властно.

      – Да, Матушка.

      – Когда вернется мой сын?

      – Они придут вечером. Велели вам отдохнуть с дороги. Я готовлю курицу с рисом.

      – Отдохнуть? – Мать Хозяина с улыбкой прошла на кухню. На глазах у Угву она достала из сумки продукты: вяленую рыбу, кокоямс, пряности, зелень. – Разве я не с фермы приехала? Вот мой отдых. Я привезла все нужное, чтобы приготовить сыну настоящий суп. Знаю, ты стараешься, но ты всего-навсего мальчишка. Что смыслит мальчишка в кулинарном искусстве? – Она с усмешкой повернулась к молодой гостье; та стояла в дверях, скрестив на груди руки и глядя в пол, будто ждала распоряжений. – Так ведь, Амала? Место ли мальчишке на кухне?

      – Нет, Матушка, – отозвалась Амала писклявым голосом.

      – Слыхал, Угву? Мальчишке не место на кухне! – торжествующе воскликнула мать Хозяина. Она уже разделывала вяленую рыбу, вынимала тонкие, как иглы, косточки.

      – Да, Матушка.

      Угву удивился, что она даже стакана воды не попросила, не сходила наверх переодеться. Он сел на табурет и стал ждать ее указаний. Сразу видно, что она станет распоряжаться. Мать Хозяина окинула взглядом кухню, недоверчиво покосилась на плиту, постучала по скороварке, потрогала кастрюли.

      – Мой сын тратится на дорогую утварь, – нахмурилась она. – Видишь, Амала?

      – Да, Матушка, – кивнула та.

      – Это все вещи моей хозяйки, Матушка.

48

Чи – дух-хранитель.