Падают звёзды. Нина Запольская

ертельно опасную безделицу – он подарил жене незадолго до её скоропостижной кончины, теперь всегда носил при себе, и вот револьвер исчез.

      Капитан в который раз угрюмо покосился на маленький букетик цветов, стоящий на чайном столике рядом с молочником, и спросил:

      – Ну что же, сэр Чарльз? Отдадим?

      – Да не хочется, капитан. Ах, как не хочется, – тут же отозвался тот и поправил холёными пальцами с круглыми твёрдыми ногтями свой мелок на зелёном сукне.

      Сэр Чарльз Уоррен слыл сильным винтёром, который, как и каждый истинный англичанин, относился к этой игре с серьёзным изяществом. Соперником он считался опаснейшим, но сегодня они составили с капитаном Темплтоном пару. Вторую пару образовали полковник Таусенд и судья Гарстин – тоже достойные партнёры в винт и приятнейшие джентльмены. Но то ли капитан был сегодня не в духе, то ли эта белуджистанская ночь выдалась на редкость душная и жаркая, а только игра явно не задалась.

      Когда они закончили роббер, сэр Чарльз досадливо поморщился и сказал:

      – Вы сегодня плохо играете, капитан… Сбрасываете не те карты и всё время смотрите на молочник.

      Капитан Темплтон вздохнул, коснулся рукою лба и ответил:

      – Простите меня, джентльмены, я сегодня сам не свой… У меня из номера пропал мой револьвер… Последний «Смит-Вессон», модель 1902 года.

      – Ледисмит? – переспросил полковник Таусенд со своей обычной всезнающей и чуть надменной улыбкой.

      – Вы совершенно правы, – подтвердил капитан и добавил, объясняя: – Этот револьвер я купил покойной жене для её безопасности.

      Судья Гарстин перестал постукивать папироской о серебряный портсигар и поднял настороженные глаза на капитана. На губах полковника Таусенда постепенно погасла улыбка.

      – Оружие – это серьёзно. Кого вы подозреваете, капитан? – спросил сэр Чарльз.

      Он достал из бокового кармана полотняный платок, пахнущий одеколоном, и стал промакивать вспотевший лоб неспешными, аккуратными движениями. Услышав из дальнего конца гостиной веранды громкие голоса других игроков, он чуть повернул голову в ту сторону, потом в упор посмотрел на капитана и переспросил:

      – Так кого вы подозреваете?

      Капитан Темплтон ответил:

      – Мне очень подозрителен здешний отельный слуга Хафизулла… Он из афганцев. Умён, амбициозен, прекрасно говорит и даже читает по-английски и явно гордится этим… Я думаю, он очень хотел бы иметь револьвер. Остальные слуги – забитая неграмотная деревенщина… Крестьяне из племени белуджи, которые украдут скорее ишака. Зачем им оружие?

      – Эти афганцы – коварная нация, и они всё время смотрят в сторону России, помогая её проискам в Средней Азии, – тут же отозвался полковник Таусенд.

      – Я согласен с вами, полковник… Мы уже два раза воевали в Афганистане. Вот посмотрите – будет и третья война, – поддержал полковника судья Гарстин: он сердито зашевелился в своём плетёном кресле, которое натужно заскрипело под его полным телом.

      – Я получил вчера депешу из нашей миссии в Кабуле, – начал рассказывать полковник.

      Капитан Темплтон перебил его.

      – Но я не смогу ничего доказать, джентльмены! – горячась, воскликнул он, но тут же поспешил извиниться: – Ах, простите, полковник.

      Полковник снисходительно улыбнулся и кивнул, успокаивающе отрывая загорелую кисть сильной руки от подлокотника кресла.

      – Даже если я прикажу обыскать слугу, то револьвера при нём может не оказаться, – продолжил объяснения капитан, беспомощно разводя руками.

      В разговор опять вступил сэр Чарльз:

      – Я думаю, что смогу уличить мерзавца, если это он. Держу пари на коробку сигар.

      – Я с удовольствием проиграю вам коробку сигар, сэр Чарльз, – уже улыбаясь, ответил капитан Темплтон. – И не каких-нибудь манильских, а настоящую гавану… Самых лучших.

      Полковник Таусенд и судья Гарстин оживились. Сэр Чарльз пригласил хозяина отеля и попросил его позвать слугу. Ожидая занятный эпизод, способный скрасить тягостную повседневность колониальной службы, к ним стали подходить другие офицеры гарнизона. Они располагались, сидя и стоя, вдоль белых муслиновых пологов, свисающих с резных проёмов выходящей в сад веранды. Сэр Чарльз, не скрывая довольной улыбки, поднялся, приблизился к одному офицеру и что-то прошептал ему на ухо. Офицер удалился, а сэр Чарльз опять подошёл к столу, развернул своё кресло к дверям и снова сел, закинув ногу на ногу.

      В дверях показался хозяин и опять поклонился сэру Чарльзу. Тот разрешающе кивнул, и хозяин кликнул слугу.

      Вошёл молодой, высокий, – шесть футов два дюйма, не меньше, – мужчина, одетый в национальный наряд. Глаза его смотрели в пол, не поднимаясь. Он приблизился к сэру Чарльзу, поклонился и произнёс:

      – Да, сагиб…

      – Твой хозяин сейчас расхваливал тебя, превознося твои знания и умения, – сказал сэр Чарльз. – Мы решили проверить, так ли это.

      Слуга опять поклонился. Тонкие аккуратные усики