Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Том 1. Борис Яковлевич Алексин

ему вручил перед отъездом ее отец, не колебался ни минуты, вынул бумажник и положил на стол необходимые Леле триста рублей.

      По правде сказать, Елена Болеславовна никак не рассчитывала на то, чтобы Митя вот так сразу дал ей эту сумму, она была бы довольна и половиной. Его неожиданная щедрость удивила, обрадовало ее и сразу же возбудила в ней зависть.

      «Значит, Митя разбогател! Вон какой толстый бумажник!

      Вряд ли такие деньги он за свою службу получил? Наверное, эта, как ее, Анюта, чертовски богата? Ну да, ведь сибирячка, а у сибиряков всегда денег куры не клюют. Эх, какая же я дура!» Такие или почти такие мысли пронеслись в голове Лели.

      Ее отношение к молодым немедленно переменилось, она стала усиленно предлагать чаю, попыталась завязать разговор с Анютой.

      И если раньше она поглядывала на Анюту с пренебрежением и едва скрытым неудовольствием, сейчас она начала рассыпаться в комплиментах Анютиным глазам, волосам и цвету лица. Ее внезапно появившаяся притворная любезность была настолько неискренна, настолько притворна, что даже девятнадцатилетняя неискушенная сноха и та почувствовала их фальшивость. Ей стало так не по себе, что она встала и, обращаясь к мужу, сказала:

      – Митя, нам пора…

      Дмитрий Болеславович поднялся и, не дослушав благодарностей, рассыпаемых сестрой, направился вслед за женой к двери. Уже из дверей они попрощались с Еленой и быстро вышли на шумную улицу.

      До дому они шли пешком, и, несмотря на то, что вокруг было очень много интересного и, конечно, прежде всего для Анюты, она перед этим с любопытством расспрашивала мужа обо всем увиденном, теперь шла молча. Молчал и он.

      Дмитрию Болеславовичу было немного стыдно за сестру.

      Они не виделись почти год, переписывались очень редко, а последнее время около полугода и вовсе не писали друг другу. Так что Лёля о нем ничего не знала, не знала и про его пребывание в госпитале. Правда, он теперь уже ходит без палочки и почти не прихрамывает, так что следов его перелома уже не заметно. Но могла же ведь она хотя бы из приличия поинтересоваться его здоровьем, спросить, почему он вернулся с фронта, ведь война еще не окончилась. И потом это пренебрежительное отношение к Анюте, сменившееся вдруг такой приторной любезностью.

      Нет, Лёля стала совсем непохожа на себя. Когда-то ведь она была очень чуткой, душевной девочкой. Что же ее испортило?

      Наверно, ее озлобило неудачное замужество.

      Так думал Дмитрий Болеславович. Может быть, так оно и было. Вернее все-таки другое. Дело в том, что все первоначальное воспитание старшей дочери в семье было поставлено неправильно. Пока она была одна, ее баловали, а затем, переключив свои ласки на следующих детей, ее озлобили и у нее развилось повышенное чувство зависти и желания жить за счет кого-нибудь. Этому помогло и ее безделье после гимназии. Отец и мать, не настояв на том, чтобы она училась дальше или избрала себе какую-нибудь профессию, помогли формированию ее эгоистических взглядов на жизнь. Сыграла