Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Том 1. Борис Яковлевич Алексин

И никакие казаки и солдаты ему не помогут. Только еще больше озлобит окружающий народ. Пыталась я с ним и еще кое с кем договориться о том, что нужно себя немного сдерживать, да ничего не получилось. Вот и приходится самой дипломатией заниматься. Пока неплохо выходит. Еще ни одного поджога или грабежа у меня в имении не было. Ведь русский мужик, в общем-то, добрый человек, а если хоть небольшую уступку ему сделать, он еще тебя и хвалить будет.

      И в самом деле, несмотря на то, что в уезде в то время, как и в других местах России, были постоянные крестьянские бунты и тем или иным пришлось поплатиться не одному помещику, у Новосильцевой в ее имениях было относительно спокойно. Возможно, это спокойствие и достигалось вследствие «дипломатии» помещицы.

      – Спокойной ночи, ма шер, – проговорила Новосильцева и в сопровождении Даши направилась в отведенную ей комнату. По какой-то необъяснимой случайности это была та комната, которую мы описали в самом начале.

      – Да, подумала Мария Александровна, – где уж тут «спокойной ночи». – Подбери, говорит, педагогов. А где их здесь найдешь, не дай бог, большинство таких, как Чикунская, окажется. Да даже если будут, так ведь они где-то уже служат, как их к себе переманить? Пойдут ли? Да и удобно ли это будет перед другими учреждениями? Затем она посмотрела на толстую пачку денег, оставленных попечительницей, и мысли ее приняли другое направление.

      Вот еще эти деньги. Что же на них купить? Ведь я, наверное, и не разберусь, чего не хватает. Накуплю какой-нибудь ерунды, а потом сама на себя ругаться буду. И посоветоваться не с кем. Ну все, что нужно для преподавания русского языка, я сумею подобрать, библиотечку Варя поможет составить, а остальное… Попробовать посоветоваться с Чикунской. Нет, нельзя, та нарочно такого насоветует, что потом со стыда сгоришь. Неужели так и не найду себе помощников? Хотя, что я так уж раскудахталась, как это никого? А эта молодая и занозистая учительница, кажется, Замошникова ее фамилия. Если тут найдется с десяток таких, то жить можно. Надо будет с ней посоветоваться…

      Затем мысли ее перешли на детей.

      Очень давно нет известий от Мики, где он? Что с ним? Ведь он на войне. На этой бессмысленной резне, как про себя называла Мария Александровна Русско-Японскую войну.

      Ничего не пишет Лёля, как устроилась ее семейная жизнь? Может быть, уж ребенка ждет?

      Молчит и Нина, а ведь она послала ей немного денег из высланных Новосильцевой на дорогу и сообщила свой новый адрес. Ответа пока нет.

      – Как-то там в Рябково, – невольно вздохнула она, но сейчас же отогнала от себя эту мысль. – Ну и пусть, сам виноват! А я? Нет, нет, об этом думать нельзя!

      И она возвратилась мыслями к новой работе, они рисовались ей смутно и тревожно.

      Итак, необходимо как можно скорее включиться в дело, надо выяснить, что именно следует приобрести, ехать закупать и сделать так, чтобы с первого сентября 1905 г. гимназия, теперь уж ее гимназия, начала жить. Бог с ней, с Новосильцевой, будем