Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Том 1. Борис Яковлевич Алексин

спасти почти безнадежных больных, от которых уже отказались другие врачи, и тогда его серые глаза сияли неподдельной гордостью. В его рассказах чувствовалось увлечение своей работой, гордость за свои дела.

      От выпитого вина, от оживленных рассказов Болеслава Павловича у молоденькой Анюты кружилась голова, и смотря с восхищением на своего свекра, она была им совсем покорена. Она и сама с простой и непосредственной прямотой рассказывала о своих домашних, о Чите, о том, как неожиданно они встретились и познакомились с Митей, о том, как она счастлива. Принимал участие в беседе и Митя, но он не был так весел, его продолжала беспокоить мысль о матери.

      Осмелев, Анюта вдруг спросила:

      – А почему вы так рассердились на Нину? Я с ней познакомилась в Петербурге, и она мне очень понравилась. Она еще не вышла замуж за своего Яшу, но его мы тоже видели, и мне кажется, что он хороший человек. По-моему, они будут счастливы. А как Нина увлечена медициной!

      – Милая Нюта, – сразу посерьезнев, сказал Болеслав Павлович, – твой бестактный вопрос я прощаю тебе только по твоей молодости. Но прошу тебя о Нине, о ее будущем муже мне не говорить. Я о них слушать не желаю. Почему? Этого вам еще не понять. Достаточно с вас, что так говорю вам я. Может быть, у них и будет хорошая семья, в чем я очень сомневаюсь, но я их простить не могу, да и не желаю. Лёля, та хоть соблаговолила показать своего жениха, привезла какого-то замухрышку. Ладно, в конце концов, это ее дело, ей жить. Замухрышка там или нет, мне все равно. А эта… О своем браке написала отцу с матерью так, как будто она не замуж собирается, а покупает пару новых перчаток. Нет, я такого отношения к себе простить не могу. Слышал я, что и от Лёли ее замухрышка сбежал, что ж, я так и предполагал… Нет у меня теперь дочерей! Не хочу их знать! Считаю только вас вот двоих своими детьми, если фокусов выкидывать не будете.

      Такая суровая, гневная и не особенно вразумительная отповедь, к тому же произнесенная громким, возбужденным тоном, что, может быть, явилось и следствием порядочного количества рюмок зубровки, опрокинутых Болеславом Павловичем, заставили Нюту испуганно замолчать.

      Дальнейшая часть ужина была непоправимо испорчена. Уже без всякого аппетита все торопливо доели свои порции и через несколько минут встали из-за стола.

      Попрощавшись с отцом, Дмитрий Болеславович и Анюта ушли в спальню и утомленные дорогой и новыми впечатлениями вскоре заснули.

      А в кабинете Болеслава Павловича еще очень долго почти до рассвета горел огонь и слышались твердые, как будто что-то давящие шаги.

      ***

      Дмитрий Болеславович и Анна Николаевна Пигуты поселились в Рябково.

      Уже на следующий день по их приезде Болеслав Павлович с гордостью показывал им свою больницу и был очень рад и доволен, услышав от обоих весьма одобрительные отзывы о всем виденном. За обедом он обратился к сыну.

      – Ну вот, Митя, ты видел мою больницу, она тебе как будто понравилась, так что тебе есть где продолжать мое дело. Я с удовольствием возь�