Женщина в окне. А. Дж. Финн

потом достает из кармана телефон и смотрит на экран. – Мне пора, – поднимаясь, говорит она.

      Я пытаюсь встать, но ноги не слушаются.

      – Ваш сын очень милый мальчик, – говорю я ей. – Он принес мне вот это. Спасибо, – добавляю я.

      Джейн смотрит на свечу, стоящую на столе, дотрагивается до цепочки у себя на шее.

      – Он хороший мальчик. И всегда был хорошим.

      – К тому же очень симпатичный.

      – И всегда был симпатичным!

      Она поддевает ногтем медальон, он со щелчком открывается, и Джейн наклоняется ко мне. Медальон раскачивается. Понимаю, Джейн хочет, чтобы я взяла его. В этом есть что-то странно интимное – склонившаяся надо мной незнакомка, мои пальцы на ее цепочке. Или, может быть, я просто отвыкла от контакта с людьми.

      Внутри медальона крошечная глянцевая фотография маленького мальчика лет четырех – пышные рыжеватые волосы, редкие зубы. На одной брови шрам. Без сомнения, это Итан.

      – Сколько ему здесь?

      – Пять. Но кажется, что ему меньше, не находите?

      – Я бы дала ему четыре.

      – Точно.

      – Когда он успел так вырасти? – спрашиваю я, разжимая пальцы.

      Джейн осторожно закрывает медальон.

      – Как-то между делом! – Она смеется. Потом резко говорит: – Ничего, если я уйду? У вас не начнется гипервентиляция?

      – Нет.

      – Хотите еще бренди? – спрашивает Джейн, наклоняясь к кофейному столику, и я замечаю на нем фотоальбом, который она, вероятно, принесла с собой.

      Она засовывает его под мышку и указывает на пустой стакан.

      – Продержусь на воде, – вру я.

      – Ладно. – Джейн умолкает, глядя в окно, и повторяет: – Ладно… Сейчас по тротуару прошел очень красивый мужчина. – Она смотрит на меня. – Это ваш муж?

      – О, нет. Это Дэвид. Мой съемщик. Живет внизу.

      – Он ваш съемщик? – вскрикивает Джейн. – Вот мне бы такого!

      В этот вечер в дверь больше ни разу не звонили. Может быть, ряженых отпугнули темные окна. Или засохший на них желток.

      Я рано ложусь в постель.

      Где-то в середине курса обучения в магистратуре мне повстречался семилетний мальчик с так называемым синдромом Котара, психологическим состоянием, когда человек считает себя мертвым. Расстройство редкое, тем более у детей. Рекомендуемое лечение состоит в назначении антипсихотических средств, а в тяжелых случаях – электрошока. Но мне удалось беседами вывести его из этого состояния. То был мой первый большой успех, привлекший ко мне внимание Уэсли.

      Тот мальчик теперь стал подростком, ему почти столько же лет, сколько Итану, и он примерно вдвое младше меня. Сегодня вечером я думаю о нем, уставившись в потолок и чувствуя себя мертвой. Мертвой, но не исчезнувшей. Я наблюдаю кипящую вокруг меня жизнь, не в силах в нее вмешаться.

      Понедельник,

      1 ноября

      Глава 13

      Спустившись утром в кухню, я нахожу записку под дверью, что ведет в цокольный этаж. «Яйца».

      В замешательстве изучаю записку. Дэвид хочет заказать завтраки? Потом переворачиваю листок и вижу под сгибом слово «убрал». Спасибо, Дэвид.

      Если подумать,