Тридцать один. Часть I. Ученик. Роман Смеклоф

я уверен. Обезьяны прилетают к завтраку или, когда я надену треуголку.

      Оливье топнул ногой.

      – Она что, на мне? – свирепо продолжил он и зачем-то шлёпнул себя по лысине.

      Я замотал головой. Шляпы не было.

      – Тогда кто? – повторил он.

      – Не знаю, – прошептал я, тиская в руках коробочку.

      – Да что ты бормочешь-то там? – проревел дядя и, надвинувшись, выхватил её из моих рук.

      Оглядев трофей, он осёкся на полуслове. Поднес квадратный футляр к покрасневшему глазу. Понюхал и отпрянул.

      – Откуда коробка? – с дрожью потребовал он.

      – С пола, – неуверенно протянул я.

      – Тишина на палубе! – взревел Оливье. – Я отдам тебя Эрлику! Буду кормить его стражем пожизненно, пока он тебя обрабатывает!

      Я захлопал глазами. Лихорадочно соображая, что он хочет.

      – Фарцовщик в трущобах мне её дал. Сказал, чтобы капитану Джо в порт отнёс, грошик сулил. Я очень хотел есть, и согласился. Когда нашел четвертый причал, капитан Джо по кабакам шлялся.

      – Морского дракона мне в суп! – заорал дядя. – Что придумал этот олень в тесте?

      Он выскочил с камбуза, а я побежал следом, ещё не понимая, что произошло, но уже чуя свою вину и близкое увольнение. На этот раз, возможно, с утоплением.

      Оливье заскочил в каюту и почти сразу выпрыгнул обратно, сжимая в руках волынку. Старую, с истертыми бурдонными и обломанной игровой трубками. Бурдюк покрывали весёлые, с цветочками, заплатки.

      – Следы, – указал я на палубу.

      Судя по направлению крошечных пальчиков, отпечатки босых ножек вели от трюма к камбузу, но дядя почему-то решил по-другому. Подкачав бурдюк воздухом, он, осторожно переступая, чтобы не скрипеть досками, подкрался к мачте и вытянулся, прячась за ней. Выглянул и крадучись двинулся дальше. Я на цыпочках последовал за ним. Когда мы подобрались к трюму, он выразительно показал глазом, чтобы я открыл крышку. Я дрожащей рукой ухватился за кольцо и потянул.

      Как только проход полностью раскрылся, Оливье резво прыгнул вниз. Тут уж я за ним не бросился.

      Через несколько мгновений шхуна закачалась и подскочила. Резанул по ушам оглушительный свист, а следом крик дяди:

      – Хватай его!

      Из-за скачков, я стоял на карачках и держать никого не собирался. Особенно того, кто легко раскачивает здоровое судно. Я даже попятился назад, но шхуну снова швырнуло. Палуба наклонилась, и я съехал к открытому люку.

      Из трюма выпрыгнуло мелкое серое существо, похожее на лесную фею, только без крылышек. Из худого создания, сквозь бледно-серую кожу, выпирали кости, а мизерные ножки словно вывернуло задом наперед. На меня смотрели гладкие пятки, а пальцы торчали в обратную сторону. Вот почему я не понял следов и пошёл на камбуз.

      Существо тоже рассматривало меня. На мордочке с грустными влажными глазами и большим, от уха до уха, ртом застыло трогательное выражение. Мне даже захотелось почесать его впалый живот.

      – Лови! – заорал снизу Оливье.

      Я протянул руку. Существо моргнуло. В следующий миг ясное солнечное утро накрыла