Господин Великий Новгород. Державный Плотник (сборник). Даниил Лукич Мордовцев

как у Ефимья в церкви текли слезы по лику Богородицы, как плакала икона Николы-чудотворца на Никитской улице, как плакали «топольцы» на Федоровой улице… Затевается страшное дело для Новгорода… Он с боязнью и с горьким укором в душе взглянул на Марфу… «Все это бабой бес играет на пагубу нам… Баба погубила Адама-прародителя – погубит и Великий Новгород… Боже, не попусти!»

      А Зосима все плакал, да все горше и горше, словно бы у него душу разрывали на части… Даже безумное лицо слепца Тиши выразило испуг.

      Вдруг под окнами послышался конский топот и тотчас же замер у крыльца дома Борецких.

      Все переглянулись испуганно, перенесли глаза на двери…

      «Что это? кто?.. не гонец ли?.. откуда? с какими вестями?..»

      Дверь отворилась, и в палату вошел «некий муж не велик гораздо», с бородою, заиндевевшею снегом, и с длинным мечом у кожаного, с набором, пояса. Он перекрестился торопливо, поклонился, тряхнул волосами…

      – Тутай будет господин посадник?

      – Яз есми посадник Господина Великого Новаграда. А ты, человече, кто еси?

      – Я гонец из Пскова – новугородец.

      – С какими вестями?.. От веча?

      – С недобрыми, господине… Не от веча, а сам от себя – ради Новгорода да Святой Софии…

      Все гости понадвинулись к прибывшему. Марфа, видимо, все более и более приходила в смущение и вопросительно поглядывала на старшего сына.

      – Не смущайся, матушка, мы постоим за волю новугородскую, – шепнул он нетерпеливо.

      – Сказывай вести – правь свое дело, – сказал посадник гонцу.

      Марфа, как бы опомнившись несколько, торопливо взяла со стола пустой серебряный ковш, зачерпнула из братины вина и сама подала чару гонцу.

      – Выпей с дороги, человече добрый!

      Гонец взял чару, перекрестился и выцедил ее всю в свой усатый рот.

      – Спасибо, – кланялся гонец, – болого[32]… а то в гортани пересохло.

      – Ну, сказывай…

      – Ономедни[33] пригнал во Псков посол с Москвы… – начал гонец. – Псковичи сзвонили вече… Ладно – болого… Посол-от и говорит на вече: великий-де князь велел мне сказать вам, псковичам, отчине своей, коли-де Великой Новгород не добьет мне челом о моих старинах, ино отчина моя Псков послужил бы мне, великому князю, на Великой Новгород за мои старины.

      Точно гром разразился у всех над головами. Никто не шевелился, кругом воцарилась мертвая тишина. Слышны были только тихие, сдержанные, но страстно глухие всхлипыванья. Это плакал Зосима с тихим шепотом: «Что видел я, Боже… О! ужасеся душа моя… ужаса исполнено видение сие… без голов»…

      Гонец передохнул, с боязнью глядя на плачущего старца.

      – И что ж – на чем положил Псков? – хрипло спросил посадник.

      – Положил стоять за великаго князя – послов послать в Великой Новгород бить челом Москве о миродокончальной грамоте[34]…

      – О миродокончальной?..

      – А тако ж и об разметных[35] вече шумело… точно – болого

32

Б о л о г о – благо, добро, доброе дело.

33

Ономедни (намедни) – то есть оными днями, на днях.

34

Миродокончальная грамота – заканчивающая какие-либо события миром.

35

Разметная грамота – разрывающая прежние отношения или договоренности.