Снег, газ и стальные трубы. Анатолий Марченко-Калашников

три стакана воды. Скорее бы уже Ленинград, а то рискуешь умереть от дистрофии в столь не подходящее для этого время.

      Виталий вернулся в купе, повесил полотенце, вышел в коридор и стал смотреть в окно. Поезд не спеша катил по заснеженной равнине. Бросалось в глаза, что у железной дороги была всего одна колея, и та неэлектрифицированная. Состав, скорее всего, тащил тепловоз, что в европейской части Союза не так часто встречалось. За окном тянулись болотистые леса. В некоторых местах из-под снега, несмотря на январь, явно проступала вода. Виталий вспомнил, что в этих местах он должен проехать Смоленск. Сразу же в памяти всплыла старая Смоленская дорога, на эту мысль желудок живо ответил приступом голода. М-да, ситуация очень схожая: снег, зима, приступы голода и разрушенные надежды. Только они удирали из Москвы, а его надежды покончить с турбиной одним решительным ударом рухнули в Харькове.

      Странные какие-то аналогии в голову лезут.

      В лесу показалось несколько домишек, и состав решительно затормозил. Поезд был из тех, что останавливаются у каждого столба. Складывалось впечатление: поезд чего-то ждет просто в лесу. Виталий в надежде увидеть вокзал посмотрел через окно купе. За окном стояло здание чуть побольше пивной точки, смотреть не на что. Может, машинист пошел пивка попить?

      Взгляд случайно упал на девушку. Девушка, наклонившись над коляской, играла с ребенком. Ее коротенький халатик разошелся спереди у пуговиц по всей длине. Сквозь образовавшиеся щелочки было видно молодое розовое тело.

      Интересно, зачем это девушки такие халаты носят? Или по неопытности, не зная, что такие щелочки, как магнитом, притягивают посторонние взгляды? А может, прекрасно обо всем зная, носят специально? Последнее, пожалуй, наиболее вероятно.

      Чтобы отогнать от себя бесовские мысли, Виталий забрался на свою верхнюю полку и снова принялся за филолого-криминалистическую книгу. Автор книги изо всех сил пытался доказать: в том нет никакой беды, что пирожник стал тачать сапоги, а сапожник медленно, но уверенно шел по следу преступника и, кажется, намеревался поспорить чутьем с самой знаменитой служебно-разыскной собакой.

      Мысли как-то незаметно переключились с детектива на турбину. Виталий поймал себя на том, что просто водит глазами по строкам, не вникая в их смысл, и отложил книгу в сторону.

      Вспомнилась итальянская турбина, работу с которой он закончил уже почти четыре недели назад. Его вызвали на станцию, когда спецы из пусконаладки запустили пять машин из шести. Шестая машина вышла за пределы рабочих параметров по вибрации. Срабатывала система виброзащиты и отключала турбину. С итальянской техникой подобное случалось редко, и пускачи, не имея опыта в таких вещах, разбираться долго не стали, а вызвали специалиста из «Диагностики».

      Виталий приехал на станцию, отключил виброзащиту и, обвесив агрегат датчиками, гонял его на холостом ходу. Чтобы не доводить никого до инфаркта, он прогнал от турбины всех станционных специалистов и разбирался сам. Через