Что скрывает снег. Юлия Михалева

люди ушли?

      – Нет. Они солдаты – терпеливые. Стужа им нипочем. Впрочем, даже если бы и земля разверзлась, они бы не сдвинулись с места. Гнев его превосходительства, говорят, пострашнее непогоды.

      Деникин вышел из-за огородки, зевая.

      – И что теперь будет, Ершов? Зачем я тебя послушал? Как мне объяснить свой отказ явиться к господину Софийскому?

      – Ничего такого я не советовал. Я вас лишь ненадолго задержал. А все остальное –ваше собственное решение.

      – Сколько у нас сегодня пропавших?

      – Вместе с дочерью господина архитектора – уже шесть.

      – Эх, Александра Александровна… Красивая барышня.

      – Ваша правда. Возможно, похищена. Но она – не дело первой важности. Как ни отвратительно мне говорить такие вещи.

      – Если бы исчез его превосходительство…

      – Вы, конечно, понимаете, Деникин, что если подобный инцидент свершится – упаси господь – наяву, то именно вы и будете мной заподозрены.

      Ершов достал стопку свежей бумаги. На общем столе в посетительской лежали письма, найденные накануне в доме Вагнера, и приколотый к чистому листу запятнанный обрывок ткани, аккуратно вырезанный из рубахи пропавшего. А еще – книги. Деникин взглянул на обложки. Их-то он и искал! «Доктор Ганс Гросс. Руководство для судебных следователей, как система криминалистики», «Руководство для чинов корпуса жандармов при производстве следствий и дознаний, составил полковник Попов». Последняя – порядком устаревшая, как-никак 1885 год.

      – И что, вы почерпнули оттуда что-то новое, Ершов? – стараясь не показывать особого интереса, спросил Деникин.

      – Нет, я позаимствовал их у господина Осецкого, после того, как он нас покинул, и пока не нашел возможности прочесть.

      Ершов уселся, поудобнее устроил перевязанную руку, обмакнул перо в чернильницу.

      – Вы собрались писать стихи?

      – Не склонен к поэзии, Дмитрий Николаевич, как ни прискорбно. Обделен сим талантом. Вместо того я планирую зафиксировать все, что нам стало известно. После же мы с вами разорим, с его будущего позволения, запасы вашего хорошего приятеля фельдшера и попробуем провести анализ обрывка ткани.

      – И что это даст?

      – Ну, если вы не погубили образец и не испортите реактивы, которые приготовите – я бы смешал их сам, но вы отстрелили мне руку – то мы узнаем, кровь ли на рубахе и принадлежит ли она человеку.

      Околоточный подчистую присвоил себе замысел Деникина! Помощник полицмейстера разозлился.

      – Мы можем допустить это и так, не занимаясь алхимией.

      – Верно. Но, возможно и то, что господин Вагнер по неосторожности замарался вареньем. И он вовсе не похищен и убит, как мы предполагаем, а отправился туда, куда и, судя по письмам, собирался. Это изменит нашу картину, не так ли?

      – Ну, допустим, мы все же решим поставить ваш опыт. Как же мы это сделаем?

      – Не имею ни малейшего представления! Может, вы дадите мне указания? Ведь вы, в отличие от меня, образованны в достаточной степени, чтобы соответствовать образовательному цензу.

      – А в книгах