Верблюд (сборник). Рами Юдовин

прикоснуться губами к Торе, а менее расторопные целуют свои пальцы, которыми дотронулись до бархатной святой обёртки.

      «Интересно, – подумал я. – Правильно ли поступят мастеровые, если вместо работы в знак почтения станут целовать чертёж инженера?»

      Сегодня чтение недельной главы под названием «Ки Таво» («Когда придёшь»): «Когда придешь на землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел, и овладеешь ею и поселишься на ней…»

      «Вот, мы пришли на землю, но скорее не мы владеем землёй, а она нами. Люди всего лишь временные арендаторы». Не успел я задуматься над бренностью бытия, как мой племянник совершил «алию». Мальчик родился в Израиле, но всё равно он «оле», т. е. восходящий к Торе.

      Даник бегло прочитал положенный ему отрывок текста; не зря он до этого тайно посещал синагогу, а его мама тайно платила за учёбу.

      Я уже был на подобного рода мероприятиях, поэтому знаю, что сейчас начнётся. Словно манна небесная, на молящихся посыпались конфеты. И хотя положено пулять в виновника торжества, хулиганы метили почему-то в раввина и в других почтенных лиц.

      Маленькие дети бросились собирать сладости, взрослые не отставали; даже знакомый диабетик, прикрываясь священной книгой, подобрал несколько конфет.

      «Прекратить!» – вскричал ребе, водружая на седую голову кипу, сбитую чей-то ловкой рукой.

      После окончания торжественной части всех пригласили в синагогальную столовую. Столы ломились от лёгких закусок, красного и белого вина. Старики довольно улыбались. Уважили.

      – Рам, почему ты не остаешься? – спросила мама уже подзаконного сына.

      – Мне пора.

      – Сегодня вечером обязательно приезжай, мы пригласили парня, который сгибает ложки взглядом.

      – Менталиста?

      Троюродная сестра пожала плечами.

      …

      На пропускном пункте я показал приглашение. Охранник поднял шлагбаум, путь в элитный посёлок свободен.

      Примерно сто поколений назад здесь прогуливался амбициозный царь Ирод, чуть позже – жестокий ставленник Рима Понтий Пилат, а из более приличных людей – апостол Павел и рабби Акива.

      Исподлобья, сквозь прорехи облаков, глядело уставшее солнце, готовое сдать пост бодрой луне.

      Знойный воздух был наполнен ароматами разнообразных благовоний и запахом жареного на огне мяса. Повсюду раздавался смех детей, резвящихся на изумрудной лужайке.

      Фотографы бросались на новых гостей, ослепляя вспышками-ракетницами.

      Обнявшись с родственниками и родственниками родственников, я подошёл к барной стойке и попросил налить белого вина, так как приметил в огромной тарелке покрытую ломтиками лимона на вид сочную и аппетитную рыбу.

      Взяв в нагрузку пару бутербродов с красной кошерной икрой, несколько пронзённых зубочистками истекающих маринадом тёмно-зелёных маслин, возлёг на скамеечке, облокотившись на украшенные восточными узорами подушки.

      Если не хочешь, чтобы к тебе приставали с расспросами, нужно быть занятым и сосредоточенным.

      Осматривая