Верблюд (сборник). Рами Юдовин

трудом я взобрался на высокий стол, сверху свисали зеркала, в которых можно было рассмотреть свою нижнюю половину.

      Задвинули ширму. Сделали укол, и вскоре я услышал лёгкий свист: полоснули несколько раз. «Совсем не больно. Ничего, ничего» – успокаивая себя, я не знал, что в это самое время в окно нашего дома неистово билась птица…

      Боль усиливалась, неотвратимо сжимая своими кольцами моё нутро. Я терпел. Доктор стал рассказывать какие-то истории, но я его не слушал. Мне хотелось только одного – встать, убежать, но как убежать с разрезанным животом. Терпеть, терпеть.

      Хирург уже не говорил со мной, он сосредоточенно работал, тихо переговариваясь с помощницей.

      – Почему так больно, доктор? – отрывисто произнёс я.

      – Опэрация затянулась, всё оказалось сложнее, начался перитонит. Тэпэрь тэрпи! Хочешь ругаться матом? Разрэшаю.

      Я не хотел матом, я хотел жить, очень хотел жить, и боролся со жгучей, палящей, выедающей душу болью, полностью завладевшей мной.

      А потом сдался.

      – Не могу, хочу умереть. Убейте меня …

      – Ты это брось! – заорал доктор. – Тэрпи, казак, атаманом будэшь! Скоро уже! Дэржись!

      «Бабушки этого не перенесут, мама не выдержит, папа будет рыдать, брат расстроится. Надо жить, надо, но не могу, нет сил. Простите меня…Я уйду в иной мир, в котором будет хорошо, потому что в нём нет боли. Я готов и не боюсь».