Верблюд (сборник). Рами Юдовин

вспоминаю сказочные ночи Самарии. Пейзаж, словно сошедший с самой знаменитой картины Ван-Гога. Ультрамариновое небо закручивается в спираль, пульсирующие звёзды и луна подают знаки, которые мы не в силах понять. А вдали угадываются очертания тревожно замершего посёлка.

      Наши далёкие предки, спасаясь от духоты жаркого лета, поднимались на плоские крыши и смотрели в тёмные бездны бескрайнего неба. Они следили за движениями колесниц звездного воинства, неисчислимыми стадами облаков и высматривали небесного Пастуха, надеясь получить от Него благословение…

      В полночь нас привезли к блокпосту, окружённому забором из колючей проволоки. Внутри возвышалась шестиметровая башня.

      «Идите наверх. Следить внимательно. Ни при каких обстоятельствах не спускаться вниз, не подниматься на крышу. Ребята из ШАБАКа сообщили, что появился снайпер и пока его не нашли – надлежит быть крайне осторожными. Обзор неполный, поэтому слепая зона может быть заминирована. Через 5 часов вас сменят. Связь как обычно».

      По внутренней лестнице мы поднялись в небольшую комнату с двумя маленькими оконцами, зарешечёнными металлическими прутьями.

      Мой напарник, с которым я практически не был знаком, беспокойно осмотрел давящую камеру.

      – Меир, – протянул руку солдат. – Офицер полиции, капитан. Живу в Беэр-Шеве.

      Я назвал своё имя и пожал его холодную ладонь.

      Впереди ещё вся ночь, за разговором время летит быстро. Правда, я умею целыми днями м олчать и часами сидеть, неподвижно уставившись в одну точку. Но марокканский еврей Меир совсем другой: беспокойный и вёрткий.

      Он сбивчиво рассказывал о своей жене, о двух маленьких девочках, без которых не может жить, вытащил из кошелька их фотографию, показал.

      Я видел, что с Меиром происходит неладное. Руки его подрагивали, голос дрожал, он судорожно пытался втянуть густой воздух, шлёпал ладонью себя по груди, подходил вплотную к окошку и жадно дышал.

      Вдруг он закричал:

      – Стоять! Что ты тут делаешь?!

      Похоже, у нас гость.

      – Я живу здесь. Возвращаюсь с работы. Жена и дети дома ждут, – на ломаном иврите сказал палестинец.

      – Жди до утра! Блокпост закрыт! – объяснил капитан.

      Палестинец мне не понравился, что – то не так. Сумки нет, одежда модная, внимательно смотрит по сторонам. Обычно местные спорят, ругаются, а этот тихо ушёл в темноту. Может, у меня паранойя, ведь мы не пустили молодого отца к жене и детям.

      Тем временем Меиру стало совсем плохо, он постанывал и бил кулаками в тяжелую стену.

      – Что с тобой? – спросил я.

      – Всё давит, у меня боязнь замкнутого пространства. Чувствую, ещё немного и сойду с ума. Попроси помощи.

      Связался со штабом, объяснил ситуацию, не помогло, на другом конце провода ответили: «Через два часа вас сменят. Терпение».

      Меир осветил фонариком потолок камеры, приставил лесенку, щелкнул задвижкой.

      – Нельзя высовывать голову, – напомнил я ему. – Возьми хотя бы каску.

      – Мне