Черное эхо: Эдем. Maria Kowalsky

эта встреча не должна была выглядеть личной. – Как будто не в курсе, что они могут расправиться с Марией и детьми.

      – Успокойся, Стефано, – Лаццари ободряюще улыбнулся. – Мы все прекрасно понимаем риск.

      – Так какого же черта…

      – Это лишь видимая часть плана. Прости, я не могу раскрывать детали.

      – Потому, что я тоже на подозрении у Комиссии?

      Лаццари посерьезнел, качнул головой:

      – Нет. Потому, что с таким же успехом они могут взяться за твою семью. А мне этого не хочется.

      – Ты упрям, как баран, Лаццари, – Стефано шепотом чертыхнулся.

      – Я твердо знаю, к чему следует идти, и не намерен отступать.

      – Тебя не переубедить.

      – Тобой движут родственные чувства? – внезапно поинтересовался Лаццари. – Или нечто другое?

      – У Стефано Кордиале не может быть ничего общего с представителем Комиссии по контролю, – отозвался Стефано, помолчал и усмехнулся. – Только тот факт, что моя сестра выскочила замуж за проходимца, сумевшего за двадцать лет достичь таких высот. Ничего больше.

      Лаццари рассмеялся, несильно хлопнул его по плечу.

      – Это называется «ничего больше»?

      Диего Рамирес угрюмо наблюдал за ними, стоя в тени у стены.

      29 ноября 2016,

      Рим

      Погода в последние несколько дней неизменно радовала холодными дождями и пронизывающим ветром, а прогнозы синоптиков оставались все такими же: не ждите перемен еще неделю, а то и больше.

      Левенхауз никогда не любил осень, впадая в меланхолическое состояние вплоть до апреля. А уж сейчас, когда к погодным условиям добавились такие же мрачные размышления по поводу работы над вирусом, биохимику и вовсе хотелось запереться в комнате и не высовывать оттуда нос. Кордиале подтрунивал над другом, язвил, однако в душу не лез.

      Трио основателей концерна «FRC» за прошедшие полгода собиралось четыре раза, и каждый раз встречи проходили в разных местах: Конго, Каир, Лондон, Мюнхен. В этот раз общий сбор было решено провести в доме банкира Паоло Росси.

      В гостиной было уютно: над овальным столом висела хрустальная люстра, но углы комнаты оставались в тени, давая возможность желающим уединиться и подумать о своем. В камине весело потрескивали дрова, и Левенхауз предпочел устроиться в кресле поближе к огню, наслаждаясь ароматом и вкусом красного вина из бара Росси.

      Стефано Кордиале стоял у окна, сцепив руки в замок за спиной и глядя на непогоду снаружи. Выглядел вирусолог довольным жизнью, и Левенхауз прекрасно понимал его.

      – Все идет по плану, и в график укладываемся, – заметил сенатор Фламини, закончив изучать отчет. – Вижу, вам удалось немного разобраться в природе этого вируса.

      – Немного, – согласился Кордиале задумчивым тоном, все так же стоя вполоборота к остальным. – Однако глобальные открытия еще впереди.

      – Прогноз то ли обнадеживающий, то ли пугающий, – пробормотал Паоло Росси, устроившийся в кресле. Выглядел финансист утомленным, и тени