Черное эхо: Эдем. Maria Kowalsky

я пока не вижу никакой особой глубины в этом вирусе-убийце. Тебя ничего не настораживает?

      Стефано повернулся к нему, вопросительно поднял брови:

      – Что именно меня должно насторожить?

      – Да все! – Левенхауз раздраженно всплеснул руками. – Прототип умеет только убивать, причем смертью мучительной и медленной. А ты в нем видишь какие-то перспективы.

      – Верно, – Кордиале эта вспышка ничуть не смутила. – Поверь мне, Карл, способность убивать – меньшее, что в нем скрывается. Обычно вирусы сами показывают свою силу, без помощи и согласия человека. Полагаю, этот не станет исключением – такому джинну в лампе долго не усидеть.

      Биохимик покачал головой с недовольным видом.

      – Надеюсь, ты хотя бы не собираешься эту лампу тереть? Лично мне становится крайне неуютно при одной мысли, что рядом со мной обитает неизученный и опасный вирус.

      – Не он рядом с тобой, а ты рядом с ним.

      – Еще лучше.

      Кордиале помолчал. Левенхауз все так же сидел в кресле, смотря на друга исподлобья.

      – Карл. Ты помнишь цель, которую я поставил себе, когда только пришел в мир большой науки?

      – Нечто на стыке сухой науки и туманной философии, – откликнулся Левенхауз, неохотно кивнул. – Евгеника. Тебе взбрело в голову, что можно изменить человека. Глупо, как по мне.

      – Учитывая, что геном человека более чем на 32% состоит из информации, кодируемой вирус-подобными элементами, я бы не был так уверен в бесперспективности наших исследований. Изменив ДНК, можно изменить многое.

      – Ты замахнулся на лавры Бога, – Левенхауз был мрачен. – Это уже чересчур.

      Кордиале хмыкнул:

      – Вызываешь на спор «религия против науки»? А как же знаменитое высказывание папы Пия XII, дескать, «подлинная наука обнаруживает Бога за каждой открытой ей дверью»?

      – Это не аксиома, – биохимик был упрям. – Из каждого правила есть исключения. Например, при обнаружении смертельно опасного вируса и попытках поиграть с ним.

      – Способность изменить мир тоже дарована Богом, – заметил Стефано почти равнодушно. – Значит, надо ее использовать.

      Левенхауз открыл рот, собираясь возражать, но тут же передумал, и только поморщился. Кордиале усмехнулся:

      – Я понимаю твои сомнения, Карл. Но не могу тебя в них поддержать. Этот вирус таит в себе невероятные возможности, и я не собираюсь упускать этот шанс.

      – Ладно, – Левенхауз вздохнул, – я не во всем с тобой согласен, но можешь на меня рассчитывать. Только не заиграйся с этим ящиком Пандоры.

      15 мая 2015,

      Каир

      – Особенностью эпидемии Эбола в 2013–2015 годах является то, что уже через три месяца после начала заражения вирус мутировал, что сделало его более заразным для человека, и этим, в свою очередь, можно объяснить масштабы эпидемии, – докладчик чуть развернулся и махнул рукой на монитор позади него, указывая на графики и цифры. – Начавшаяся в декабре 2013 года в Либерии, Гвинее, Нигерии