Черное эхо: Эдем. Maria Kowalsky

комплекса на месте старого завода шло довольно быстро – за несколько месяцев был построен с нуля основной корпус, подходила к завершению реконструкция второго, в котором планировалось расположить лаборатории. Общежитие для рабочих завода, почти полностью скрытое густыми зарослями лиан и ветвей раскидистых деревьев, было расчищено наполовину. В настоящий момент в комплексе жили и работали только несколько ученых и сотрудников службы безопасности, а также нанятые в Весо рабочие.

      Оба рабочих корпуса, общежитие и генераторная были расположены на «плато», или первом уровне, по выражению Стефано. Плавильный цех Кордиале хотел превратить в еще один корпус, но чуть позже.

      В кабинете Стефано было прохладно и восхитительно сухо, и одно это могло поднять настроение на несколько пунктов. Традиционно все проекты, теории и наработки обсуждались именно здесь, в окружении бумаг, кружек кофе и трех компьютеров.

      – «Не спрашивай, нельзя знать, какой мне, какой тебе конец предначертали боги, – с пафосом процитировал Стефано, едва завидев входящего в кабинет Левенхауза. – Пока мы говорим, уходит завистливое время: лови момент, как можно меньше верь будущему».

      – Лови момент, – без особого воодушевления согласился Левенхауз, закрывая за собой дверь. Он устало опустился в кресло и закрыл глаза рукой.

      Стефано с любопытством взглянул на него, захлопнул книгу, которую держал в руке.

      – Что такое?

      – Как могут люди жить в этом ужасном климате? – осведомился Левенхауз трагическим тоном. – Этот воздух можно пить, только вместе с чертовыми москитами.

      – Зато сюда мало кто суется, – резонно заметил Кордиале, пододвигая к нему высокий стакан с водой. – Что в нашем случае просто замечательно.

      Левенхауз что-то пробормотал, глотнул воды. За окном кипела жизнь экваториального леса; было душно, как перед грозой.

      – Мне теперь даже ливень в Мюнхене кажется райской погодой. Прогулялся бы сейчас по парку, под соснами, потом зашел бы в церковь…

      Стефано скептически выгнул бровь:

      – Наука еще не убила религию?

      – Я всегда был так себе протестантом, – проворчал Левенхауз, – но хотя бы не нарушал столько заповедей, как сейчас, – он сокрушенно покачал головой. – Не о таком я мечтал, когда… А, ладно, это все уже не важно. Зачем звал?

      – Кое-что раскопал, – Стефано хитро прищурился, облокотился на стол и поднес сложенные домиком ладони к подбородку. – Я нашел еще одно звено в цепочке.

      – Говорить без загадок ты так и не научился…

      – Как ты помнишь, Прототип был найден через месяц после нашего прибытия в Конго. Восемь человек, которые обнаружили штамм, погибли, но не все сразу, а в течение четырех дней. Этот факт показался мне очень странным.

      – Почему же? Иммунная система каждого человека могла отреагировать на вторжение инфекционного агента по-разному, и те, кто был слабее, умерли раньше. Тем более, что это был Эбола, а он коварен.

      – А что насчет последнего? – быстро спросил Кордиале, внимательно следя