«The Coliseum» (Колизей). Часть 2. Михаил Сергеев

говорит. «Да ты что, бабка, я же с соседнего леспромхоза – в магазин за бутылкой ходил» – Ох, сынок, – отвечает та. – Сколь лет в Сибири живу, ни разу негра не видела!»

      Хохот друзей услышала бы даже рыба, водись она на мелководье. Они осторожно, чтобы не черпануть сапогами воду, двинулись по голышам. Через минуту речка осталась позади, а дым из трубы зимовья манил уютом и теплом. Перед самой дверью Самсонов остановился и глянул на ту сторону переката:

      – Значит, говоришь, чуть на ужин мишке не попались?

      – Да уж… – Виктор тоже глянул на темнеющий лес.

      – Но! – друг поднял указательный палец. – И даже это!.. не помешает нам выпить!

      – Согласен! – заулыбался Бочкарев.

      – А знаешь, что ворону без горлышка бутылки в котле не сварить?

      – А зачем ее варить-то?! Кто ж ворону ест?

      – Во, во! – Самсонов гоготнул. – А я лет пять назад, когда меня «раскатали» на ворону, постеснялся это спросить. Думаю, может, когда и варят, да выглядеть дураком не хотел. Попал! Дня три подкалывали!

      Оба снова рассмеялись.

      Через два часа глухарь был готов, печурка, радуясь гостям, трещала. Блики таинственно играли по стенам, свеча на потемневшем от времени столе освещала не самую последнюю по лесным меркам закуску.

      Бутылка «Наполеона» была пуста уже наполовину.

      – Послушай, а Ванавара – там же рядом Тунгусский метеорит? – глаза привыкли к темноте, и Бочкарев с интересом осматривал избушку.

      – Ага. Рукой подать. И репер профессора Кулика на единственной улице стоит – цепями огорожен.

      – Тот, что первую экспедицию вел?

      – Он самый, – Самсонов с удовольствием жевал мясо. – Раньше закрытая зона была, экспедиция стояла. Никак не добраться. Только вертолетом геологов. Иногда летом студенты, из самых отчаянных, нет-нет да пробирались. Петр Золотов водил на метеорит.

      – Откуда знаешь?

      – Да тоже Серега рассказывал. Он как-то с оказией на вертолете с Герасимовым, другом Амосова, летал. Валентином Алексеевичем звали, из энергетиков, первопроходцев. Хороший мужик был, основательный. Такой же здоровый, как Амосов. Помер недавно. Он-то Серегу к охоте и пристрастил. Я даже встречался с ним раз – тот в Иркутск прилетал. Всё вспоминал, какой кабак в «Арктике» брутальный был.

      Самсонов мечтательно вздохнул, будто это он, а не помянутый Герасимов, любил провести там по случаю вечерок в далеком студенчестве.

      – Нефть в Ванаварах, говорил, необыкновенная, белая. Прямо в дизель заливают – и работает. Электростанция – тоже дизельная. Три движка.

      – Без перегонки?!

      – В недрах завод, в земле-матушке. Во, какими богатствами владеем. Сейчас нефть качаем из западной Сибири, а отсюда еще по большому счету и не трогали.

      – Короче, обречены на сырье, – уныло заключил Бочкарев.

      – Да прекрати ты! Помнишь разговор? Если нас укоряют в половине сырья в валовом продукте, тогда и мы укажем Америке, что у них восемьдесят процентов в нём – услуги. А если этот «воздух» вычеркнуть,