Победитель последних времен. Лев Котюков

– неслучайный дар Льва Котюкова как поэта и прозаика в его романе-поэме «Победитель последних времен». Верим, что не оставил Господь и Россию для искушения дьяволом. Хотя дискредитация Духа Божьего идет повсеместно. Порнография, извращения, проповедь сатанизма – все это подогревается и кем-то, безусловно, внедряется. Но не думайте никогда, что Бог отвернулся от нас. Он отпустил узды, а мы устремились по ложной дороге. Его право наказывать нас за неправильно использованную свободу.

      Творчество Льва Котюкова – это гимн «облакам над озером», радость от встреч «лесных рассветов; поэт бьется с тупою тоской, замирает перед вопросом «кто этот мир оплачет», но непоколебимо верит, что нет, не было и не будет никогда для русской поэзии времен последних. С этой Котюковской тезой нельзя не согласиться. Ведь подлинная поэзия противоречит закону Дарвина, она рождает самородки, которые через хаос, сор, невзгоды и лишения устремляются вверх, к Богу, чтобы однажды воскликнуть устами поэта:

      Все мы – Божьего Света частицы.

      И во сне – глубина, будто высь,

      И во сне – бесконечная жизнь,

      И неведомой книги страницы.

      Голубиная книга Небес!

      Прочитал эту книгу – воскрес!

      Валерий ИВАНОВ-ТАГАНСКИЙ,

      прозаик, заслуженный артист России,

      режиссер театра на Таганке,

      ведущий телепередачи «Искатели» на канале ОРТ

Когда поэт – вдруг и прозаик

      Проза поэтов – явление во всякой литературе особенное. А. Пушкин в «Повестях Белкина» и в «Истории пугачёвского бунта» остался поэтом, хотя и создал по-настоящему добротные прозаические произведения литературы критического реализма. Достаточно обратить внимание на выверенность всех фраз, отсутствие в предложениях слов-паразитов, невнятностей и, самое главное, чёткую ритмику текста, наличие авторской интонации, проходящее сквозь каждое из этих произведений, а также сквозь «Капитанскую дочку» и другие прозаические вещи поэта. Даже в критических и публицистических статьях периода работы над своими литературными альманахами и в журнале «Современник» Пушкин придерживался тех эстетических норм, которые в нём сформировало занятие именно поэзий. А великий поэт Н. Некрасов решил оторваться в своей прозе от тех эстетических норм литературного языка, коими пользовался сам в поэзии, – и появилось мертворождённое «Мёртвое озеро», произведение, на мой взгляд, рыхлое, вторичное и маловразумительное.

      Поэтому всякий раз, беря в руки книгу прозы хорошего поэта, я всегда сомневаюсь, что это может оказаться произведением именно художественной литературы, а не изделием бумагомараки.

      Читая прозу выдающегося русского поэта Льва Котюкова, лауреата более чем тридцати всевозможных литературных премий, я стал себя ловить на мысли, что, несмотря на то, что Лев Константинович не ставит перед собой задач, аналогичных тем, что ставил Пушкин в «Повестях Белкина», несмотря на то, что эстетика прозы Котюкова идёт вразрез с эстетикой литературного стиля русских прозаиков 20 века, передо мной лежит книга не стихотворца, а автора с глубинным осмыслением происходящих в