Природа зверя. Луиза Пенни

который все время выигрывает в лотереях и пускает коту под хвост все шансы, которые ему предоставляются. И каждый раз возвращается в те же меблированные комнаты, к тем же людям.

      – Местами пьеса забавная, – согласилась Мирна. – Но потом вы вдруг чувствуете, что она трогает вас до глубины души. Я не знаю, как он это сделал.

      – Значит, пьеса не имеет никакого отношения к Флемингу и его преступлениям? – спросила Рейн-Мари. – Никакого отношения к его личности?

      – Нет, имеет, от первого до последнего слова, – сказал Арман четким, напряженным голосом.

      Все снова посмотрели на него. Никогда прежде они не слышали, чтобы он расходился во мнениях с женой.

      – Если пьесу написал Джон Флеминг, то какие могут быть разговоры? Она непременно будет связана с ним. Может быть, неочевидно, но он присутствует в каждом слове, в каждом поступке персонажей. Творец и творение едины. – Арман переплел пальцы. – Так он ищет спасения. Через письменное слово и порядочность других людей. Так Джон Флеминг проникает в ваши головы. А он не должен там находиться. Поверьте мне.

      Несколько мгновений он казался одержимым. Потом это прошло, потеряло интенсивность, и наконец на лице Армана Гамаша осталась только обеспокоенность. В книжном магазине воцарилась тишина, если не считать позвякивания ошейника Анри, который подошел к Гамашу и прижался к его ноге.

      – Прошу прощения, – сказал Арман Гамаш, потирая лоб и слабо улыбаясь. – Извини меня. – Он взял Рейн-Мари за руку и сжал ее.

      – Я понимаю, – произнесла Рейн-Мари, хотя и знала, что на самом деле ничего не понимает.

      Дело Флеминга было единственным, о котором Арман ей не рассказывал, хотя она и следила за ним по прессе.

      – Чем скорее мы сообщим Антуанетте о нашем неучастии, тем лучше. Мне нужно прибраться в бистро. Давай-ка я вернусь через час и заберу тебя, – сказал Габри Мирне. – Можем поехать туда вместе.

      Мирна согласилась. Габри вышел, за ним последовала Клара, помахав на прощание книгой.

      – Я иду в продуктовый, – сказала Рейн-Мари и вышла, оставив Армана и Анри в книжном магазине.

      Мирна села в свое кресло и посмотрела на Армана, который устроился на том месте, где только что сидел Габри.

      – Желаете еще поговорить о пьесе? – спросила она.

      – Упаси бог, – отказался Арман.

      Она хотела было спросить, почему он так разволновался, но не стала. И задала другой вопрос:

      – Что вам известно такого, чего не знаем мы?

      Арман ответил не сразу.

      – Вы имели опыт общения с душевнобольными преступниками, – заговорил наконец он, поглаживая Анри по огромным ушам и глядя на урчащую от удовольствия собаку.

      Но потом Арман посмотрел на Мирну, и она увидела в его умных карих глазах печаль. Неподдельную боль.

      Он держался за собаку, как за спасательный плотик после кораблекрушения.

      Мирна кивнула:

      – У меня была частная практика, но я, как вы знаете, работала также на полставке в пенитенциарной системе.

      – А в зоне для особо