Природа зверя. Луиза Пенни

случилось? – спросила Клара.

      – Ты знаешь, что я поступила в Труппу Эстри, – сказала Мирна.

      – Только не проси меня опять делать им декорации, – всполошилась Клара.

      Поскольку Мирна не ответила, Клара поставила пиво и потянулась к руке подруги:

      – Что случилось?

      – Пьеса, которую мы ставим. «Она сидела и плакала»…

      – Мюзикл?

      Но Мирна не улыбнулась:

      – Антуанетта вымарала имя автора на рукописи. Она хотела сохранить его в тайне.

      Клара кивнула:

      – Вы с Габри так радовались, думали, что автор, возможно, Мишель Трамбле или Леонард Коэн.

      – Габри надеялся, что это Уэйн Гретцки.

      – Уэйн Гретцки – хоккеист, – возразила Клара.

      – Ну ты же знаешь Габри, – сказала Мирна. – Как бы то ни было, Антуанетта сказала, что она хочет привлечь внимание, разбудить интерес. Заставить людей говорить о постановке.

      – А на самом деле? – спросила Клара, предчувствуя, к чему клонит подруга.

      – Как выясняется, пьеса эта знаменита, – сказала Мирна. – Но не в том смысле, в каком мы надеялись. Ее написал Джон Флеминг.

      Клара отрицательно покачала головой. Это имя ничего ей не говорило. Но все же ею овладело какое-то неясное чувство, довольно неприятное.

      Мирна ждала.

      Клара отвела взгляд, пытаясь вспомнить это имя. Этого человека. Джона Флеминга.

      – Мы что, знакомы с ним? – спросила она.

      Мирна помотала головой.

      – Но мы его знаем?

      Мирна кивнула.

      И тогда Клара вспомнила. Заголовки. Телевизионную картинку: толпа фотографов, отталкивающих друг друга, чтобы сделать снимок маленького человека в аккуратном костюме, которого ведут в суд.

      Как же настоящие монстры не похожи на кинематографических!

      Джон Флеминг действительно был знаменит.

      Рут закрыла последнюю страницу сценария и положила на стопку бумаги руку с набухшими венами.

      Потом, приняв решение, она разожгла огонь в камине, взяла сценарий и какое-то время держала его над огнем, обжигающим ее тонкую кожу. Но все же не смогла сделать это.

      – Оставайся здесь, – приказала она Розе, которая наблюдала за ней из своего фланелевого гнездышка.

      Отыскав небольшую лопатку, Рут вышла во двор, опустилась на колени и принялась копать. Срезала траву и стала вгрызаться в почву, с трудом преодолевая каждый дюйм, словно земля знала о намерениях старухи и противилась им. Но Рут не сдавалась. Если бы она решила докопаться до твердой породы, то и тут бы не отступила. Наконец она достигла глубины, отвечающей ее целям.

      Рут взяла рукопись и положила в ямку, потом засыпала землей, подгребая ее руками. Она уселась на пятки под темным небом и подумала, не произнести ли что-нибудь. Короткую молитву. Или проклятие?

      Наконец она прошептала над перекопанной землей строки из собственного стихотворения:

      Вот час настал,

      и тьма накрыла свет,

      и ничего другого нет;

      остались