Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле. Мелисса Бэнк

головой, Джейн. Если очень постараешься, будешь хорошенькой.

      Я даже не стала делать вид, что зеваю, – просто ушла к родителям. Они оба читали в постели, и я пристроилась посередине.

      – Ее переклинило на парижской стрижке, – пробурчала я. – Что хоть там было?

      – Веришь, не помню, – призналась мама.

      – Временами на нее находит. – Мне хотелось поговорить, хотя родители вроде бы читали, а не слушали. – Наша бабушка уверена, что зеркало души – волосы, а вовсе не глаза.

      Мама хихикнула. В обществе собственной бескомпромиссной матери она чувствовала себя подростком.

      Отец веско произнес:

      – Волосы – это крыша.

      Перед ужином бабушка читала газету, цокая и жалуясь в пространство, что мир катится в пропасть. Все, все не так. Все иначе, чем прежде.

      – Ну и что хорошего было, по-твоему, в этом добром старом времени? – в запале спросила я.

      Мне самой не понравилось, как желчно прозвучал мой голос, и я тут же поправилась:

      – Вот скажи, чего именно тебе сейчас недостает?

      Бабушка подбирала слова, и я ждала очереди высказаться на тему, что сейчас все гораздо лучше, чем было раньше. Сейчас я напомню ей про гражданские права и движение женщин.

      – Недостает? Мальчика, который зажигал по вечерам уличные фонари, – сказала она наконец. – Он носил с собой скамеечку.

      И вот тут я поняла: это совсем как моя тоска по острову Нантакет, – и накрыла ее руки своими. До меня дошло, что все куда сложнее, чем может показаться.

      Джулия и Генри вернулись, когда мы доедали десерт.

      Мама сразу отреагировала, будто мы все вместе приготовили для бабушки большой сюрприз. Смотри-ка! Кто это тут у нас? Ой, Генри!

      Он, кажется, вообще ничего не заметил. Мама представила Джулию, которая попыталась выдавить из себя вымученную улыбку.

      Возможно, из-за разницы в возрасте или просто оттого, что Генри кого-то завел, – но бабушка отреагировала резко. Она горячо расцеловала моего брата – словно маленького – и обратила к Джулии взор Ледяной королевы:

      – Как поживаете?

      Генри сидел на самом дальнем от Джулии стуле, не глядя в ее сторону, а через несколько минут и вовсе ушел к себе в комнату.

      Я немного подождала, что он вернется, а потом выскользнула следом.

      – Что ты творишь?

      Он не ответил. Взял гитару, сжал струны.

      – Джулия осталась бабушке на растерзание, – напомнила я с упреком. – Без поддержки.

      – Она в состоянии сама за себя постоять.

      – А зачем ей самой за себя стоять?

      Я развернулась и пошла обратно на кухню.

      Бабушка начала мыть посуду. Я заверила, что потом помою сама, но она отмахнулась. Я полоскала тарелки, отдавала ей, а она расставляла в посудомоечной машине.

      И возвращала некоторые назад – переполоскать.

      – Надо тщательнее.

      – Я просто ополаскиваю. Предполагается, что мыть их будет посудомойка. Она поэтому так и называется.

      Папа предостерегающе на меня взглянул.

      Мне уже надоело торчать