Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле. Мелисса Бэнк

пришелся по вкусу.

      Возможно, ему было некомфортно знакомиться с ее семьей.

      – Они другие, на ваших совсем не похожи. Каждый разведен не по разу; полно всяких сводных и единокровных родственников, вообще непонятно кого.

      Ее родители разошлись, а потом заново поженились. Напоминает отношения Генри с университетом Брауна.

      – Они вечно на грани то развода, то воссоединения.

      – Вечно?

      – Первый раз, когда мама ушла, мне было меньше, чем тебе сейчас. Мы только что переехали в Коннектикут, в этот замечательный дом. Там бассейн выкрашен в черный цвет, а фонарики развешаны так, что в воде отражаются деревья. Когда родители устраивали вечеринки, я подглядывала из окна своей спальни. Было ощущение, что гости скользят над подводным лесом.

      – Здорово, – сказала я.

      – Волшебство. – Джулия покосилась на мои сигареты, взглядом спрашивая разрешения. Я кивнула: жми. – Мама ушла в сентябре. По вечерам папа спускался к бассейну, даже если было холодно. В бассейн падали листья, но он плыл прямо сквозь них. Я стояла на бортике и пыталась до него докричаться, уговаривала пойти домой. К тому моменту, когда он все-таки выбирался на берег, на поверхности воды оставалась пробитая его телом полоса чистой, без листьев, воды, и в ней отражались голые ветки деревьев.

      Джулия не плакала, она только закрыла глаза рукой.

      Мало ей истории с родителями, подумала я, теперь вот Генри. И я пересказала ей все хорошее, что брат говорил о ней, все комплименты, которые только могла вспомнить; все реплики, которые хоть как-то можно было принять за комплимент. Потом перечислила все ее достоинства, все, что у нее хорошо выходит.

      – Без толку, – вздохнула она.

      И я понадеялась: сейчас Джулия объяснит мне, от чего есть толк.

      Возможно, она тоже это поняла – и продолжила:

      – Иногда тебя любят за твои слабости. То, что ты чего-то не можешь, иногда действует сильнее, чем когда можешь.

      На минуту я обрадовалась. Это мне подходит! Только любить за слабости – это ведь тоже слабость?

      – Думаю, Генри тебя действительно любит, – сказала я и тут поняла, что и сама не знаю. – Разве может быть иначе?

      Она казалась опустошенной.

      Я нисколько не соврала: с ней он вел себя совсем иначе, чем с другими девушками, которых прежде приводил домой. С ними он держался так, словно они попали к нам домой случайно. И тут я вспомнила, как за десертом он ушел из-за стола, а не остался с ней рядом. Точно так же, как раньше, с теми.

      Джулия взглянула мне прямо в глаза:

      – Генри ничего не говорит про любовь.

      Она словно спрашивала: а тебе, тебе он говорил, что любит меня? И мне стало ее жаль.

      – А ты сама когда-нибудь ему говорила?

      Я даже удивилась, как рассудительно прозвучал вопрос. Словно я что-то такое знала; словно и впрямь могла что-нибудь посоветовать.

      Однако у Джулии разгладилось лицо.

      Я хотела снова свести разговор к знакомым вещам. Поведала о девушке, которую брат привозил из Корнельского университета. Я тогда спросила: