Бунт. Книга II. Владимир Уланов

скупятся на угощенье и подарки. Атаман ихний уплыл на остров, но народу сказывал, что скоро опять приплывет.

      5

      Весть о том, что Разин в Астрахани, быстро облетела Черкасск, и что встретили астраханские воеводы атамана не как вора и государева изменника, а как радетеля за государево дело – с почетом, и что царь простил все прежние грехи атамана, выдав на то ему грамоту. Неизвестно, какими путями долетали в войско Донское вести о делах Степана Разина, но голытьба доподлинно знала обо всем. Подняла голову казацкая беднота, гордо поглядывала на домовитых казаков, а иногда стращала: «Придет Степан Тимофеевич – посчитается с вами». Присмирела казацкая верхушка, даже заискивать стала перед голутвенными.

      Афанасий Козлов, вернувшись в Черкасск, нового о Разине почти не мог уже ничего сказать, так как в городке знали уже все, даже в мельчайших подробностях – и даже больше того, что было. Фантазия русского человека многогранна и удивительна.

      В войсковую Афанасий не пошел, чтобы избежать лишних разговоров и вопросов от казаков. Он решил идти к Корниле домой, да и бывший атаман в войсковой появлялся редко, и все дела вел у себя в курене.

      В курень бывшего атамана Козлов явился под вечер следующего дня, как вернулся в Черкасск. Казаки, знавшие Афанасия, завидев его, засыпали вопросами, а также интересовались, почему он до срока вернулся. На то им Козлов отвечал: «Послан я в войско Донское самим атаманом Степаном Разиным».

      Подойдя к воротам дома Яковлева, Афанасий решительно постучал в дощатую калитку. Два огромных цепных пса кинулись к воротам, громко, с визгом лая. Он от неожиданности отпрянул и попятился, боясь, что псы сорвутся с цепи. Но испугался напрасно: на крыльцо вышел сам Корнило, свистнул и что-то крикнул; собаки, поджав хвосты, спрятались под крыльцо. Увидев Козлова, бывший атаман с удивлением воскликнул:

      – Неужто, Афанасий, вернулся?! – и тут же с тревогой спросил: – А Разин где? – Яковлев выглядел испуганным.

      Афанасий про себя отметил: «Видно, боятся Стеньку домовитые казаки», – но Корниле сказал:

      – Стенька Разин еще в Астрахани.

      – Почему же ты здесь, а не там? – задал вопрос Яковлев, в тревоге вглядываясь в лицо пришедшего.

      Оглядевшись по сторонам, Козлов вошел в ворота. Атаман усадил Афанасия в саду на лавку, принес в яндовах сыто и опять спросил:

      – Что же случилось? Почему ты до времени тут?

      – А то, Корнило Яковлевич, что раскусил меня там Фролка Минаев. И то, что мы задумали их стравить со Стенькой, не получилось. Еле ноги унес из Стенькиного войска. Хорошо, что астраханский воевода помог мне, а то загубили бы меня казаки, как изменника.

      – С Прозоровским мы сносились и насчет тебя говорили. Он что-нибудь велел мне передать? – спросил Яковлев.

      – Велел, Корнило Яковлевич, – Афанасий проворно достал из-за пазухи грамоту и подал ее бывшему атаману.

      Яковлев развернул грамоту, стал читать. И чем больше он читал, тем серьезнее становилось его лицо:

      – Да, ловко их обвел вокруг пальца Стенька. Сметлив и хитер вор – всем