.

дай, у меня нет ничего.

      Фрол неохотно отломил кусочек от ковриги и протянул товарищу. Степан ласково погладил собаку и положил перед ней хлеб.

      – На, псина, ешь. Вишь, как оголодала, бедняжка.

      – Ну, пошли, пошли, ишь расслюнявился, – поторопил Фрол.

      – Очень я животинку люблю, – пояснил Степан, – и для хозяйства скот всякий. Лошадей, коров. Козочек там, птичек….

      Помню, маленьким был, собачонка Жучка у меня жила. Сама чёрненькая, а на лбу – белый лоскуток. Так она мне – первый друг. Застрелил барин. Давно было, а помню язык её шершавый и сейчас. Лизнёт меня в щёку – жалеет, значит. А ещё вепрь был, как привязанный за мной ходил ….

      – А мне всё равно. Коней, конечно, уважаю, а так…, – перебил его Фрол.

      Они шли, сытые, чисто одетые, по улице городка, но тревога охватывала их всё глубже. Злобно лаяли собаки.

      – Что это на нас собаки брешут? Людей что ли не видали? – удивился Степан.

      Фрол сердито ответил:

      – А то не на нас. Вишь, прикормил кобеля. Теперь не отстанет. Пшёл!

      Пёс действительно бежал за ними, виляя грязным хвостом. Но камень, пущенный Фролом, отпугнул его.

      Казак в воротах также беспрепятственно их пропустил, как впустил, может, только удивлённо посмотрел. Видно, узнал прежних оборванцев.

      На дороге показалась несколько баб, идущих с грядок. Все дородные, как на подбор! На коромыслах вёдра с огурцами. Смеются казачки, переглядываются.

      – Что раззявил рот? Давай в канаву! – ткнув Фрола в бок, зашипел Степан.

      Одновременно упали на землю и скатились на обочину, в лопухи.

      – Ой-ёй! – заорал Степан.

      – Тсс! – цыкнул Фрол.

      – Ой, ой! Больно, вишь!

      – Терпи, бабы пройдут.

      – Потерплю-ко, ужо.

      Казачки поравнялись, одна завела песню, так не похожую на те, которые пела его Степанида. Жена тихо начинала, плавно, песня словно обвивала Степана и убаюкивала. А эта – горланит. «Нет, – подумал Степан, – наши бабы лучше поют».

      Фрол подождал, пока огородницы скроются из виду, подошёл к Степану:

      – Ну что там?

      – На ежа попал. Посмотри! Ой-ёй! – заголился Степан.

      – Ух, ты, как искололся! Дай, вытащу иголки! – Фрол выложил колючки на ладонь. – Вот так, четыре штуки! Ты чего баб-то испугался?

      – А кто его знает? Опасно так-то не скрытно идти. Вдруг будет облава! Пойдём по самому берегу. Там, вроде лесочек или рощица, – предложил Степан.

      – Твоя правда. Да и дядька Трофим велел идти вдоль берега.

      На хуторе Черёмном

      Вечерело, когда приятели подошли к одинокой, не огороженной плетнём хате, укрытой камышом. Под развесистой яблоней стояла вбитая в землю деревянная скамья, рядом сарай, базок, дальше грядки. Собаки почуяли путников и разразились громким лаем.

      – Наверное, тот самый хутор, о котором дядька Трофим говорил, – почему-то зашептал Степан, прячась за кустом пышной калины.

      На порог вышел хозяин – основательный