Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари

почти одновременно:

      – Элеонора!

      – Гастон!

      Л’Юссьер обхватил ладонями прекрасное тонкое лицо девушки, глаза его горели. Их блеск усиливала лихорадка, мучившая исхудавшее от потери крови тело виконта.

      – Я давно знал, Элеонора, что вы отправились на Кипр, – сказал он. – Надежда когда-нибудь увидеть вас поддерживала меня и позволяла переносить все муки, на которые обрекали меня мусульмане, и не сдаваться.

      – Вы знали, Гастон! – вскричала герцогиня.

      – Да, молва о подвигах Капитана Темпесты дошла до Хусифа и даже до болот.

      – Но каким образом?

      – Мне рассказал о нем один пленный христианин, которого схватили, когда он пытался выйти из города. Мы с ним вместе ловили пиявок. Он описал мне ваше лицо, а главное, сказал, что с вами рядом всегда находился Эль-Кадур. И я сразу догадался, что вы и есть тот капитан, которым так восхищается вся Фамагуста. Поверьте, Элеонора, в тот день я чуть с ума не сошел от радости. Вы – в Фамагусте! Я к тому времени уже так исстрадался от унижений и боли, что вряд ли какое-нибудь известие могло меня обрадовать и ободрить.

      – И вот вы здесь, рядом, после стольких страхов, после всего этого ужаса… Разве это не кажется сном, виконт?

      – Да, и я горд, что своим освобождением обязан вам, вашей храбрости и вашей твердой руке.

      – Я сделала то, что любая женщина на моем месте сделала бы или хотя бы попыталась сделать, мой Гастон.

      – Нет, моя Элеонора, – с живостью отвечал виконт. – Таким мужеством могла обладать только герцогиня д’Эболи. Ни одна женщина не отважилась бы явиться сюда, в логово тигров и львов, которое вселяет ужас в самые храбрые сердца воинов-христиан. Думаете, я не знаю, что вы победили первый клинок мусульманского войска?

      – Откуда вы узнали?

      – Тот солдат, который рассказал мне, что вы и Эль-Кадур здесь, поведал и о поединке.

      – Пустяки, – с улыбкой сказала герцогиня.

      – Эти пустяки напугали христианских капитанов, – отвечал виконт.

      – Им просто не повезло: они не учились искусству владеть оружием у лучшего снайпера и фехтовальщика Неаполя, – шутя произнесла герцогиня. – Этой победой я обязана моему отцу.

      – И вашему мужеству, Элеонора.

      – Ладно, Гастон, не будем больше об этом. Скоро я вас познакомлю со своим противником.

      – С кем? С Дамасским Львом? – удивленно спросил Л’Юссьер.

      – Мы направляемся к нему, это его корабль, и это он меня спас. Без его помощи мне бы не выйти живой из Фамагусты.

      – А он нас не выдаст? – с тревогой спросил виконт.

      – Не выдаст, он слишком благороден. И потом, если я обязана ему спасением, то он мне – жизнью.

      – Я знаю: вы оставили ему жизнь, хотя имели полное право убить. Но я все равно не доверял бы этому турку.

      – Не бойтесь, Гастон, этот мусульманин не такой, как другие.

      – Но потом мы сразу отплывем в Италию, верно, Элеонора?

      – Да, Гастон, больше нам на Кипре делать нечего. Республика бросила остров на произвол судьбы, и непохоже, чтобы она стремилась