Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари

бы их всех передушил, – прибавил он, яростно почесав нос, – и скормил бы акулам… нет, крабам!

      Вдруг раздался голос:

      – Добрый день, хозяин.

      – А! Черный хлебушек явился, – пробормотал папаша Стаке, увидев, что за спиной виконта вырос араб. – Что-то у дикаря нынче похоронный вид.

      Эль-Кадур молча подошел к виконту. Лицо у него и правда было невеселое, в черных глазах стояли слезы.

      – Мой храбрый Эль-Кадур! – воскликнул виконт. – Как я рад тебя видеть!..

      – И я рад не меньше твоего, синьор виконт, – ответил араб, стараясь придать лицу жизнерадостное выражение. – Теперь уж мы наверняка вызволили тебя из рабства. Ну вот, теперь ты счастлив, синьор.

      – Да, безмерно счастлив. Надеюсь, мусульманам больше не удастся разлучить меня с женщиной, которую я люблю.

      По лицу араба на миг, как вспышка молнии, пробежала судорога. Герцогиня, которая не сводила с него глаз, это заметила.

      – Господин, – сказал Эль-Кадур, – теперь ты больше не нуждаешься в моих услугах. Я свое предназначение выполнил и хочу попросить тебя об одной милости, в которой хозяйка мне отказала.

      – О какой? – спросил удивленный виконт.

      – Не бери меня с собой в Италию.

      – Эль-Кадур! – властно прервала его герцогиня.

      – Бедный раб хотел бы вернуться на родину, – продолжал араб, сделав вид, что не услышал окрика хозяйки. – Наверное, жить мне осталось недолго, я чувствую, силы покидают меня, я страшно устал и хочу вернуться домой. Мне каждую ночь снятся бескрайние пустыни Аравии, зеленые пальмовые рощи с перистыми листьями и шатры, чернеющие на высохшей, но такой прекрасной равнине. Ее целует солнце, ее ласкают воды Красного моря. Мы, дети пустыни, живем недолго, а когда чувствуем приближение смерти, нам нужны только две вещи: ложе из песка и тень наших пальм. Попроси женщину, которую ты любишь, чтобы она дала свободу бедному рабу.

      – Значит, ты хочешь покинуть нас, Эль-Кадур? – спросила герцогиня.

      – Да, если позволишь.

      – Но ведь ты вырос рядом с моей невестой, ты был ей защитой и спутником, почему же ты хочешь покинуть нас, Эль-Кадур? – спросил виконт. – Неаполь лучше Аравии, а герцогский дворец лучше шатра. Говори.

      Араб прикрыл глаза. Герцогиня пристально на него смотрела. Она уже поняла, какое тайное пламя сжигает сердце дикого сына пустыни.

      – Ты действительно этого хочешь, Эль-Кадур?

      – Да, госпожа, – глухо ответил араб.

      – И тебе не будет жаль твою хозяйку? Ведь ты с детства был ей другом.

      – Бог всемогущ.

      – Как только мы отплывем с Кипра, ты получишь свободу, мой верный Эль-Кадур.

      – Благодарю, госпожа.

      Больше он не сказал ни слова, завернулся в свой широкий плащ и уселся на носу, а виконт и герцогиня приветствовали матросов, выстроившихся вдоль борта.

      Папаша Стаке и Никола снова подошли к ним.

      – Синьора, – начал папаша Стаке, – вы не забыли, что у нас на борту экипаж шебеки?

      – Турецкие моряки?

      – Эти шелудивые