Резня на Сухаревском рынке. Андрей Добров

ваш дом ограбили. И вы свалили вину на эту девушку.

      Трегубов дернулся, будто его ударили палкой.

      – Не было никакого ограбления! – сказал он звонким петушиным голосом, – Слышите! Никакого ограбления! А девчонку я выгнал потому… Потому что не хочу больше терпеть в своем доме эту особу.

      – Позвольте нам войти и осмотреть дом, – потребовал Архипов.

      – Нет! Не позволю!

      – Да ты с ума, что ли, спрыгнул, Михайла Фомич! – вмешался Михеев. – Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?

      Архипов повернулся к Скопину. Тот кивнул и сделал шаг вперед.

      – Господин Трегубов, – произнес Иван Федорович тихо. – Я судебный следователь Скопин. Властью, данной мне прокурором Москвы и судебными законами России, а также для проверки полученной мной информации я приказываю вам впустить нас в дом и показать все, что мы посчитаем нужным.

      – А если я откажусь? – спросил старик уже без задора.

      – Тогда я вызову сюда нижних чинов. Вас мы арестуем и проведем полный обыск со вскрытием полов, поиском тайников и вспарыванием подушек. А также реквизируем по описи все, что посчитаем подозрительным или имеющим отношение к делу, – спокойно ответил Иван Федорович. – А дом опечатаем до прекращения следствия.

      – Черт бы вас побрал! – сказал старик в сердцах и махнул лампой. – Входите. Но только девчонку я не пущу. Пусть остается здесь.

      – Под дождем? – спросил Архипов. – Вам ее не жаль?

      – Мария пройдет вместе с нами, – сказал Скопин. – Как свидетель.

      – Свидетель чего? – усмехнулся старик.

      – Неважно.

      – Ну-ну! – Трегубов отошел внутрь, пропуская пришедших.

      В дверях Скопин остановился и повернулся к квартальному.

      – Идите спать, Михеев, дальше мы сами.

      Квартальный отдал честь, потом погрозил коллекционеру кулаком и пошагал обратно к калитке.

      – Пройдемте сразу наверх, – предложил Скопин.

      Старик бросил ненавистный взгляд на Машу. Вслед за коллекционером они поднялись на второй этаж.

      – Маша, где ваша комната? – спросил Скопин.

      – Тут, – Маша указала на дверь.

      – Откройте, – приказал Скопин старику.

      Тот фыркнул и открыл дверь. Иван Федорович взял у Трегубова лампу и вошел внутрь.

      – Маша, идите сюда, – позвал он.

      Архипов увидел усмешку на плотно сжатых губах старика.

      Когда Маша вошла в свою комнату, Скопин поднял лампу повыше, осветив голые стены. Комната была совершенно пуста, будто тут никто и не жил.

      – Он все вынес, – сказала Маша горько.

      – Да, – кивнул Скопин. – Похоже, старик подготовился. И не только тут.

      Они вышли.

      – Я же говорю, – издевательским тоном произнес Трегубов. – Нет у меня никакой племянницы. И не было. А эту девку я взял с улицы и содержал ее. А потом прогнал.

      Маша закрыла лицо руками. Архипов издал такой звук, будто собирался выругаться.

      – Ну хватит уже, – тихо сказал Скопин. – Надо и меру знать. Маша, где произошло ограбление?

      Она указала