Резня на Сухаревском рынке. Андрей Добров

он сложенный вид на жительство. – Нашел в кармане.

      – Батюшки! – сказал новый голос. – Это ж тот самый, что тебя порезал!

      Архипов оглянулся. Со стороны храма подошел коренастый старик с седой круглой бородой, в шинели и старом, когда-то белом кепи туркестанского образца, только без назатыльника.

      – Ты, Мирон, погоди, не мешай господину приставу, – недовольно поморщился Скопин, пока вновь прибывший получал благословение у протоиерея. – Мы тут как-нибудь сами разберемся.

      – Он вас порезал? – спросил Архипов.

      Скопин махнул рукой.

      – Пустое.

      – И вы не объявили его в розыск? За нападение на судебного следователя? – поразился Захар.

      – Розыск был бы недолгим, – ответил Иван Федорович. – Видите, я сэкономил казне круглую сумму. – Он кивнул в сторону покойника.

      – Может, и меня пропустите к новопреставленному? – осведомился доктор, протискиваясь на узкой дорожке между двумя следователями.

      Скопин вынул из кармана свою трубку и закурил. Павел Семенович принялся осматривать тело.

      Настоятель, которому, вероятно, уже наскучило стоять на одном месте, откланялся и пошел в храм, оставив за себя высокого монаха, ходившего звать Скопина.

      – Эй, Мирон, поди сюда, – позвал доктор Зиновьев. – Бери тут и давай-ка его перевернем.

      – Кто этот Мирон? – спросил Архипов у Ивана Федоровича.

      – Мой… домоправитель.

      Мирон, в это время с кряхтением переворачивавший мертвеца, услышал ответ и коротко хохотнул.

      – Домоправитель. Скажешь тоже, Иван Федорович. Хорошо хоть не дворецким назвал. Денщик я, только и всего, ваше благородие.

      – Сколько раз тебе говорить, – сказал Скопин. – Мне теперь денщик не полагается. Да и стыдно кому сказать, что у меня в денщиках – герой Иканской сотни ходит.

      – А ничего, – ответил Мирон, выпрямляясь и вытирая руки о полы шинели. – Это когда было-то? Что ж мне, теперь всю жизнь в героях ходить? Такие герои теперича на паперти сидят и про подвиги свои рассказывают.

      – Вы знаете про Иканскую сотню? – спросил Скопин у Архипова.

      – Увы, смутно помню.

      – Во-во! – кивнул Мирон. – Это там, в Туркестане, нас героями-то считали. А здесь…

      – Как интересно… – подал голос доктор Зиновьев. – Здесь есть еще одна рана.

      Архипов и Скопин склонились одновременно так, что чуть не ударились головами.

      – Вот, глядите, – указал доктор. – Перерублены позвонки.

      – Может, топором? – спросил Архипов.

      Смотритель кладбища также придвинулся поближе и пытался заглянуть через плечо молодого пристава.

      – Не загораживайте свет! – приказал ему Архипов.

      Скопин быстро наклонился и поднял с земли крохотный белый осколок. Он повертел его в пальцах, потом почесал правый вихрастый висок.

      – Кто нашел тело?

      – Этот. – Длинный монах ткнул пальцем в смотрителя.

      – А, Кривихин, – кивнул Иван Федорович. – Тогда все понятно. – Он повернулся к смотрителю и нахмурил брови: – Что,