Корсары Южных морей (сборник). Эмилио Сальгари

морской пучине…

      Смешавшись с толпой солдат и моряков, боцман и его спутник вошли в особняк.

      Солдат провел бретонца через пять-шесть комнатушек, заставленных койками, затем отпер небольшую дверцу, и, спустившись на пять ступенек, приятели оказались в некоем подобии гостиной.

      – Капинет маркиса Калифакса, – вполголоса объявил немец.

      – А он сейчас, случайно, не наверху, у светловолосой мисс? – справился Каменная Башка.

      – О нет, он сейчас ушинать с кенерал Хау!

      – Ну, значит, дело на мази. А где твой братец?

      – Айн момент, папаша.

      Солдат открыл очередную дверь, и бретонец увидел за ней упитанного светловолосого немца, как две капли воды похожего на Ульриха. Караульный сидел на ступеньке высокой лестницы.

      – Мой прат Фольф, – представил Ульрих.

      – Дай ему монетку.

      – Нет, потом, мы выпить фместе.

      Вольф, вскинув ружье, поднялся. Он был немного моложе брата и сложением напоминал быка.

      – Фот тот трук, – пояснил Ульрих.

      – Прохотите, – разрешил Вольф.

      – Камеристка один?

      – Ja.

      – Каспаша спать?

      – Еще нет.

      – Ты штать.

      – Не шевелиться, – подхватил Вольф.

      – Потом платить тфе путылки пифа.

      – По рукам!

      – Вот ведь шельма! – бормотал бретонец, поднимаясь по лестнице. – Уже третью монету загреб.

      Взойдя по винтовой лестнице, спиралью поднимающейся по стене башни, наемник остановился перед дверью, скудно освещенной единственной сальной свечой – ничего лучше в Бостоне было уже не найти, – и негромко постучал.

      Спустя мгновение дверь отворилась, и на пороге предстала высохшая особа лет тридцати пяти – сорока, черноволосая, с выступающими кроличьими зубами.

      – Это ты, Ульрих? – удивилась она. – Чего тебе нужно в такой поздний час? Или вас послал маркиз?

      – Ви спать, мисс?

      – Еще нет.

      – Фаш трук хотеть поковорить фас.

      – Мой друг? – изумилась камеристка.

      Собравшись с духом, Каменная Башка вступил в богато убранные покои, освещенные двумя чадящими сальными свечами.

      – Нелли, крошка моя, неужто ты меня не узнаешь? – вопросил он с дрожью в голосе.

      – Нелли? О чем это вы толкуете, сэр? – облила его холодным презрением камеристка. – Я никогда не носила такого имени! – И она возмущенно фыркнула.

      – Ах, оставь эти ваши женские штучки! – взмолился истомившийся в разлуке страдалец. – Не играй с несчастным, столько перенесшим ради тебя, моя ненаглядная Нелли!

      – О чем вы хотели поговорить со мной, сэр?

      – Хотел поведать историю, истинность которой подтвердит сэр Уильям Маклеллан, – произнес бретонец с лукавой улыбкой.

      Камеристка стала белее мела.

      – Вы сказали «Маклеллан»? – воскликнула она, пошатнувшись.

      – Ах, похоже, память к тебе возвращается!

      Указав наемнику на дверь, решительная особа сказала:

      – Теперь