Реплика. Лорен Оливер

та тянула руку к очередной сломавшейся ракушке. – Хватит.

      События развивались стремительно. Кассиопея вскинула голову и толкнула медсестру Долли.

      – Отстань от меня! – зарыдала она.

      Кто-то вскрикнул, а Лира шагнула вперед:

      – Не надо!

      Может, Кассиопея не хотела толкать медсестру Долли сильно, а может, и хотела. Так или иначе, но Долли потеряла равновесие и упала. В ту же самую секунду Даже-и-не-думай кинулась к Кассиопее и рывком подняла ее на ноги.

      – Ах ты пакость! – прошипела Даже-и-не-думай, заломив Кассиопее руки. – Как ты посмела притронуться к ней – после того, как тебя столько лет кормили, одевали и лечили? Суд Божий ждет тебя – не забывай!

      – Я вам не вещь! – Глаза Кассиопеи сверкали, ее тело сотрясала мелкая дрожь.

      Лира смотрела на нее в ужасе. Она не понимала, откуда Кассиопея взяла эти слова, откуда проистекал ее гнев. Ей даже показалось, что спальня раскололась, обнажив черную пропасть, потайной географический разлом.

      – Вы не можете мне приказывать! Я вам не принадлежу! Я – настоящая! Я – есть!

      – Ты – ничто! – заверещала Даже-и-не-думай. От ярости лицо стало багровым, уподобившись бесформенному куску говядины в холодильнике. – Ты принадлежишь институту и доктору Саперштейну! Ты можешь оставаться здесь – или убираться, и пускай тебя убьют!

      – Меня в любом случае убьют, – парировала Кассиопея.

      Она преобразилась: сейчас Кассиопея выглядела почти счастливой, будто она успешно прошла тестирование когнитивных функций. Лира не понимала, почему так, но знала, что это не может быть правильным.

      Гусиный Пух, одна из генотипа Кассиопеи, стояла, крепко обхватив себя руками, хотя ругали вовсе не ее. Кстати, они с Кассиопеей были бы совершенно одинаковы, если бы не безучастное лицо Гусиного Пуха.

      В детстве у Гусиного Пуха была привычка от досады биться головой об землю, и она до сих пор спала в памперсе.

      – Разве не так? Каждый из нас со временем умрет. Какая разница?…

      – Максин, оставь! – Долли, скривившись и держась за поясницу, поднялась на ноги. – Оно не соображает, что делает.

      Лира необъяснимо разозлилась на Кассиопею. Долли была в числе лучших медсестер.

      Медсестра Даже-и-не-думай еще секунду постояла, удерживая Кассиопею, а потом резко отпустила ее и отвернулась.

      – Извращение, – пробормотала она. – Дьявольские отродья.

      – Хватит! – подала голос медсестра Кудряшка, обращаясь ко всем. – Вы двое, помогите номеру Шесть убрать, – добавила она и кивнула Гусиному Пуху и Баунти, которые неподвижно наблюдали за происходящим.

      Но вдруг Кассиопея вылетела за дверь, оттолкнув Даже-и-не-думай и стряхнув руку Лиры, которая попыталась коснуться ее.

      – Хватай ее! – выкрикнула Даже-и-не-думай, но Долли покачала головой.

      – Она вернется, – измученно вздохнула Долли.

      Лира заметила, что у Долли под глазами залегли темные тени, и на мгновение задумалась об иной жизни медсестры Долли – той, что за пределами