Реплика. Лорен Оливер

врачей вынуть это из нее.

      Но два месяца спустя, когда доктора решили, что ей действительно нельзя сохранить эмбрион, Пеппер уже придумывала для него имена: Океан, Воскресенье, Валиум.

      После того случая с Пеппер все ножи в столовой заменили на пластиковые, а разделение самцов и самок стало еще строже.

      – Не бойся. – Кудряшка подтолкнула ее. – Ты со мной.

      В крыле С было душно. А может, Лиру просто бросило в жар. В одном кабинете оказалась открыта дверь, и Лира заметила реплику-самца. Он лежал на диагностическом столе с датчиками, прикрепленными к голой груди. Лира быстро отвернулась. В крыле С и пахло по-другому – той же смесью антисептика, хлорки и человеческого пота, но как-то сильнее.

      Потом они выбрались на лестничную площадку, поднялись по ступенькам и миновали череду комнат, заставленных койками, как и в спальнях девчонок. Помещения, к счастью, пустовали: самцов, которые не болели и не находились на обследовании, наверное, кормили в Кастрюле. Несмотря на стандартные белые простыни, серые одеяла и пластиковые мусорные корзины под кроватями, отчего-то возникало ощущение, что в комнатах царит беспорядок.

      Они перешли в крыло B, и Кудряшка предъявила документы двум дежурным охранникам. В крыле B проводились исследования, и доступ сюда, разумеется, был ограничен. Они миновали лаборатории – ослепительно белые комнаты, в которых горели ряды флуоресцентных ламп. Здесь работало множество ученых: они неторопливо двигались в помещениях, переходя от одного стола к другому. Все были в одинаковых перчатках и белых халатах, а серые полупрозрачные шапки тщательно скрывали их волосы. Глаза ученых смахивали на фасетчатые глазища насекомых – из-за специальных очков, увеличивающих их в размерах. Тут были компьютерные экраны, заполненные мешаниной цветов, и металлическое оборудование. Лире показалось, что из лабораторий буквально выплескиваются научные термины, которые она слышала с первого дня своей жизни, не зная толком, что они означают. Спектрометрия, биометрия, жидкостная хроматография – прекрасные слова, о которые можно споткнуться и провалиться в их неведомый смысл.

      Однажды Лира набралась мужества и спросила у доктора О’Доннел, что ученые делают в лабораториях. Не могут же они день-деньской заниматься усовершенствованием процесса репликации, препятствовать ранней смерти самцов и самок и следить за тем, чтобы у суррогатных особей не было выкидышей (после пересадки эмбрионов такое частенько случалось).

      Доктор О’Доннел заколебалась.

      – Они исследуют причины ваших болезней и недомоганий, – наконец ответила она. Говорила она медленно, наверное, подбирала какие-то особые слова и не хотела поранить ими Лиру. – Они изучают, как долго протекает процесс и почему он включается.

      – Они узнают, как все исправить? – спросила Лира.

      Доктор О’Доннел заколебалась, но лишь на миг.

      – Конечно.

      Бетонная Коробка, окруженная сетчатым забором, высилась примерно в сотне ярдов от основного комплекса института. В отличие от других сооружений Хэвена, крыло G не имело