Одержимость. Питер Джеймс

как после слизняка. Мысли заметались.

      Полицейский расстегнул верхнюю пуговицу мундира, потом снова застегнул, уронил фуражку, нагнулся, поднял. Взял себя в руки.

      – У него красный «фольксваген-гольф джи-ти-ай»?

      Алекс кивнула. Что он натворил теперь? Из полиции уже приходили полтора года назад, когда кто-то пожаловался на Фабиана за опасную езду. Она тупо кивнула, когда полицейский зачитал ей регистрационный номер машины.

      – Он путешествовал по Франции?

      – Да. Катался на лыжах с друзьями… потом поехал в Бургундию… на вечеринку… день рождения дочери приятеля моего мужа.

      Полицейский уставился на нее широко раскрытыми глазами. Губы его подергивались, словно по ним пропускали электрический ток. Алекс снова отвела глаза и уставилась на отражение собственного лица в экране текстового процессора на краю стола. Собственное отражение показалось ей каким-то состаренным.

      – Нам позвонили из полиции… жандармерии… Макона. Боюсь, там произошел несчастный случай.

      Слова поплыли вокруг нее, будто в каждом находился мыльный пузырек; она их видела, слышала снова и снова, в разной последовательности. Увезли. Больницу. В. Обнаружили. По. Был. Но. Что. Прибытии. Мертв. Она почувствовала, как ее колено ударилось обо что-то твердое, потом еще раз. Она уставилась на лицо полицейского. Увидела два лица, потом четыре.

      – Хотите чашечку чая?

      Она не могла понять, кто это сказал. Он? Она? Она говорила механически, доброжелательно, пыталась быть вежливой, чтобы этот человек не чувствовал себя идиотом, невзирая на ее материнский гнев.

      – Прошу прощения, – сказала она. – Но произошла какая-то ошибка, страшная ошибка. Мой сын дома, спит. Сегодня утром он вернулся живой и здоровый.

      4

      Констебль Харпер удалился, лихорадочно двигаясь и исторгая целое облако столь же лихорадочных извинений. Алекс села, уставилась на плевки дождя на оконном стекле и набрала номер домашнего телефона.

      Услышала щелчок – сняли трубку, – а потом глухой рев. Голос уборщицы, едва различимый за ревом, проговорил:

      – Не вешайте, пожалиста. Сейцас. – Послышался щелчок, рев прекратился, снова раздался ее голос. – Очень извиняюсь, ходил выключать пылесос. Дом мисси Айтауа.

      – Мимса, это миссис Хайтауэр.

      – Мисси Айтауа нет дома, звонить в офис.

      Алекс терпеливо выслушала ее, потом снова повторила сказанное, медленно, разборчиво.

      – Ало, мисси Айтауа. – Последовала пауза, будто Мимса подыскивала слово в разговорнике. – Как вы поживать? – уверенно, медленно, торжественно сказала она.

      – Отлично, ты можешь позвать Фабиана?

      – Миссер Фабиан? Их здесь нет.

      – Он спит в кровати.

      – Нет, он не спит. Я только что убирать его комната. Вы говорить, он будет вечер, я убрала комнату для него.

      Алекс повесила трубку, схватила пальто и вышла в коридор. Сунула голову в кабинет Джули:

      – Вернусь через час.

      Джули взволнованно посмотрела на нее:

      – Все в порядке?

      – Все прекрасно, – отрезала Алекс.

      Припарковавшись