Впусти меня. Юн Айвиде Линдквист

сделал пару шагов по ковру. Опустился на колени, помолился Богу.

      К половине шестого подгребли Роббан и Лассе. Томми уже снова сидел, развалившись в кресле с самым что ни на есть беспечным видом. Лассе кусал губы, явно нервничая. Роббан ухмыльнулся и хлопнул Лассе по плечу:

      – Лассе нужен еще один кассетник!

      Томми вскинул брови:

      – Зачем это?

      – Валяй, Лассе, рассказывай!

      Лассе хихикнул, не смея взглянуть Томми в глаза.

      – Э-э-э… там один чувак на работе…

      – Что, хочет купить?

      – Ага.

      Томми пожал плечами, встал с кресла и вытащил из-под обивки ключ от бомбоубежища. Роббан выглядел разочарованным, – видать, ожидал, что Лассе сейчас получит по полной программе, но Томми было наплевать. Да пускай Лассе хоть в громкоговоритель орет у себя на работе: «Продаю краденое!» Какая разница?

      Томми оттеснил Роббана в сторону, вышел в коридор, открыл висячий замок, размотал цепь на колесе и швырнул ее Роббану. Цепь выскользнула у того из рук и с грохотом упала на пол.

      – Чего это с тобой? Ты укуренный, что ли?

      Томми покачал головой, повернул колесо двери и толкнул ее. Лампа в бомбоубежище не работала, но света из коридора было достаточно, чтобы разглядеть штабеля коробок возле продольной стены. Томми отыскал коробку с кассетником и протянул ее Лассе:

      – На здоровье!

      Лассе неуверенно взглянул на Роббана, словно прося истолковать странное поведение Томми. Роббан скорчил рожу, которая могла означать что угодно, и повернулся к Томми. Тот возился с замком, запирая дверь.

      – Слышал что-нибудь новенькое от Стаффана?

      – Не-а. – Томми защелкнул замок и вздохнул. – Завтра ужинаю с ним. Может, чего узнаю.

      – Ужинаешь?

      – Да, а что?

      – Да не, ничего. Просто думал, что мусора… типа, на бензине работают.

      Лассе фыркнул, радуясь, что обстановка разрядилась:

      – На бензине…

* * *

      Маме он наврал. Она ему поверила. Сейчас Оскар лежал в своей постели и мучился.

      Оскар. Тот, в зеркале. Кто это? С ним столько всего происходит. Плохого. Хорошего. Странного. Но кто он? Йонни смотрит на него и видит Поросенка, которому надо надрать задницу. Мама смотрит и видит любимого сына, с которым ничего не должно случиться.

      Эли смотрит и видит… Что она видит?

      Оскар повернулся к стене, к Эли. Две рожицы тут же выглянули из листвы. Щека все еще была опухшей и саднила, но рана уже начала затягиваться. Что он скажет Эли, если она сегодня придет?

      Хороший вопрос. Все зависело от того, каким он ей виделся. Эли была для него новым человеком, и это давало ему шанс стать кем-то другим, рассказать все не так, как остальным.

      Что вообще принято делать? Чтобы понравиться?

      Часы на столе показывали четверть восьмого. Он уставился на обои, отыскивая в листве каких-нибудь существ, нашел маленького гнома в колпаке и перевернутого вверх ногами тролля, и тут в стену постучали.

      Тук-тук-тук.

      Осторожный стук. Он постучал в ответ.

      Тук-тук-тук.

      Подождал.