Впусти меня. Юн Айвиде Линдквист

Хокан не проявил должного энтузиазма, Эли сначала рассердилась, а потом принялась его щекотать. Ну, хотя бы ее прикосновения доставляли ему удовольствие.

      Конечно, все это казалось ему притягательным. Эта радость, жизнерадостность… Но в то же время – пугающим, поскольку он был так далек от этого. Такой смеси похоти и страха он не испытывал даже в начале их знакомства.

      Вчера вечером его возлюбленная заперлась в его комнате и провела там полчаса, перестукиваясь через стену. А когда наконец позволила Хокану войти, над его кроватью висел приклеенный скотчем листок со значками. Азбука Морзе.

      Перед сном он едва устоял от искушения самому отстучать сообщение этому Оскару. Рассказать, чем Эли является на самом деле. Вместо этого он просто скопировал азбуку на другой листок, чтобы знать, о чем они перестукиваются.

      Хокан уронил голову на колени. Плеск в ванной прекратился. Так больше не может продолжаться. Еще немного – и он лопнет. От похоти, от ревности.

      Защелка ванной повернулась, и дверь открылась. Эли стояла перед ним совершенно голая. Чистая.

      –А, это ты…

      – Да. Какая ты красивая.

      – Спасибо.

      – Покрутись немного?

      – Зачем?

      – Так… мне хочется.

      – А мне – нет. Дай пройти!

      – Если покрутишься, я тебе кое-то скажу.

      Эли вопросительно посмотрела на Хокана. Потом сделала пол-оборота, повернувшись к нему спиной.

      У Хокана потекли слюни, и он сглотнул, уставившись на нее, буквально пожирая глазами ее тело. Самое красивое на свете. Так близко. И так бесконечно далеко.

      – Ты… голодна?

      Эли повернулась к нему:

      – Да.

      – Я сделаю это. Но я хочу кое-что взамен.

      – Ну?

      – Одну ночь. Подари мне одну ночь.

      – Да.

      – И ты мне позволишь?..

      – Да.

      – Спать с тобой в одной постели? Прикасаться к тебе?

      – Да.

      – И мне можно…

      – Нет, нельзя. А так – да.

      – Хорошо, я это сделаю. Сегодня вечером.

      Эли присела на корточки рядом с ним. Ладони Хокана зудели, мечтая о прикосновении. Но нельзя. Не раньше вечера. Уставившись в потолок, Эли произнесла:

      – Спасибо. Только что, если… тот портрет в газете… Ведь тебя здесь все-таки видели, знают, где ты живешь.

      – Я об этом подумал.

      – Если сюда придут днем… когда я отдыхаю…

      – Я же сказал, я об этом подумал.

      – И что ты придумал?

      Хокан взял Эли за руку, встал и повел ее на кухню, открыл шкаф, вытащил стеклянную банку из-под варенья, с металлической крышкой. Объяснил свой план. Эли энергично замотала головой:

      – Нет, ты с ума сошел! Не можешь же ты…

      – Могу. Теперь ты понимаешь, как сильно я тебя… что ты для меня значишь?

* * *

      Собираясь в дорогу, Хокан взял сумку с инструментами и положил туда банку. Тем временем Эли успела одеться и теперь стояла в коридоре, дожидаясь его. Когда