Спасибо одиночеству (сборник). Николай Гайдук

огнём.

      – Дело предложили мне…

      Красавица-кобылка опять зевнула, поправляя под горлом золотую сбрую с крестиком.

      – Какое дело?

      – Весьма авантюрное, честно сказать. – Ну, и выбрось эту дурь из головы!

      Разволновавшись, он снова покружился по комнате. И снова проглотил рюмаху водки. Поцарапал правую, горделиво вздёрнутую бровь.

      – Авантюрное дельце, однако, но приличную прибыль сулит! Понимаешь? С деньгами, какие теперь у меня, можно так обернуться, что на каждую тысячу – за короткое время – наварится штук пять, если не больше…

      Заспанная женщина посмотрела в сторону кухни. – А что там варится? Я ничего не ставила.

      Он засмеялся. Под одеяло забрался.

      – Ладно, лапушка, – прошептал, закрывая глаза. – Утро вечера, как говорится…

      Но теперь уже она не могла уснуть.

      – А кто предложил-то? Феня!

      – Да это не важно. – Он отмахнулся. – Важно то, что можно отлично заработать. Я же тебе говорил: мечтаю ребятишкам в Питере купить квартиру. А это, знаешь, сколько нынче стоит? Чёртову тучу долларов!

      Жена поглядела на звёздочку, недосягаемо горящую за окном.

      – Ну, так, может, попробовать?

      – А я тебе о чём толкую битый час? – Полынцев обнял красотку. – Купим белую яхту. Домик на море.

      – Это бы неплохо.

      – Что значит «неплохо»? Это вообще…

      Они ещё немного пошептались, посмеялись под одеялом, потом потешились, как только могут тешиться влюблённые семнадцать, двадцать лет. От счастья воспарив под небеса, Полынцев позабыл о горестной земле и принял решение пойти «ва-банк». Но дело-то было рисковое – всё равно, что по лезвию бритвы пройти.

      И пошёл он по этому лезвию. И – обрезался. Да так обрезался – чуть кровью не умылся. В результате дом пришлось продать, чтобы с долгами рассчитаться, а молодая жена сама «продалась» – ей стал не нужен горьковский босяк. Недолго думая – или наоборот, всё было обмозговано заранее? – Изабелла быстренько с ним развелась и моментально выскочила замуж, и не за кого-нибудь, а за того жлоба, который в наглую обчистил Фёдора.

      С горя надравшись, он вздумал устроить разборки, но это обернулось голым крахом – в буквальном смысле. Крепкие ребята, подручные богатого жлоба, в предвечерней полумгле вывезли Полынцева в ближайший лесок на берегу живописной Протоки, отлакировали физиономию, раздели до трусов и привязали к дереву, чтобы он прочухался и подраскинул мозгами: в следующий раз живьём зароют в этом лесочке.

      «Ужасный век, ужасные сердца! – на другое утро горевал Полынцев, трамбуя чемодан. – И что я на этой Кубани забыл?

      Тут даже снега нет на Новый год!»

      По старым следам он хотел снова на Север махнуть, но следы замело, завалило сугробами – нужные люди разъехались. И тогда он вернулся на родину.

      Глава 8

      Старая мать жила в районном центре – село на правом берегу Оби, на крутолобом яру. Местечко душевное, тихое. Из окошка можно глазами зачерпнуть