Любить ненавидя. Анатолий Косоговский

повернулся лицом к лежащему рядом приятелю и шепотом сказал:

      – Слышь, Саня, а я тебя еще с экзаменов запомнил. Ходил, весь такой! А ты чего в форме на экзамены заявился? Чтоб не сильно руки выкручивали, да?

      Гавриленко усмехнулся:

      – А то. За два года в армии все из головы муштрой выбили. Хотя, знаешь, и так поступил бы. Видел, на филфаке пацанов раз-два и обчелся. Девчонки одни.

      – Так ты на филологический поступил?

      – Ну да.

      – А в какой группе учиться будешь?

      – В четырнадцатой.

      – Да ты что! В четырнадцатой? Вот здорово! – вдруг воскликнул Ленька. – Так в этой же группе моя девчонка учится, Ирка Короленко. Знаешь?

      Саша не ответил сразу, видимо, вспоминал.

      – Может, в лицо и знаю, а вот фамилию от тебя первый раз слышу, – наконец ответил он.

      Леня, увлеченный новой и, безусловно, приятной ему темой, не обратил внимания на ответ Гавриленко, он взбодрился, опер голову на согнутую в локте руку и восторженно продолжил:

      – Мы ж с ней одноклассники, с шестого класса дружим. И поступать в один институт вместе решили, только она на филфак, а я – на физмат. Мы вообще думали пожениться сразу же после школы, да «предки» тормознули. Не спешите, отучитесь сначала, профессию заимейте, заработок свой – вот тогда и семью заводите.

      – Резонно, – согласился Гавриленко.

      – Так и мы так решили! Слушай, Ирка, она классная. Вот честно. Вот сколько девчонок в школе было, и красивые, и талантливые, и все из себя. Разные. А такой, как она… Ну, понимаешь… Она особенная. Вот одно лишь совершенство, честно тебе говорю. Завтра обязательно вас познакомлю.

      – Ладно, – согласился Саша, не выдав абсолютно никаких эмоций.

      Но Ленька уже был на своей волне.

      – Она, знаешь, такая, необычная, умная, красивая – просто загляденье. Вот у нее своя, уникальная красота. И вообще, мне с ней легко, понимаешь, словно мы одно целое, словно.. Ну как тебе сказать… Ну, не представляю я себя без нее и она себя – без меня. Сто процентов! Я же, знаешь, в нее еще пацаном как влюбился – и все… Вот увидел ее – и все. Других девчонок для меня больше просто не существовало. Да и зачем мне другие, правильно? Мы с ней всегда вместе.

      – И что.. ну, в смысле… живете?

      – Нет, ты что! – в голосе Фомина Саша услышал нотки недоумения. – Нет, я так не хочу. Это, знаешь, даже нечестно как-то. Ну там, целоваться, обниматься – это да! А все остальное после свадьбы. Я так решил! Я, знаешь, благодаря Ирке, даже стихи начал писать и ей посвящать. Хочешь послушать? Только ты не смейся, хорошо?

      Не дожидаясь ответа, он сделал паузу и начал декламировать:

      – Ну где ж вы, всемогущие амурчики?

      Разбейте сердце той, в сапожках лаковых,

      Чтобы она, томясь любовью, мучаясь,

      К себе звала меня и горько плакала.

      Неужто ваши стрелы, стрелы-молнии,

      Так безнадежно раны наносившие,

      Теперь беспомощны пред той девчонкой модною,

      Перед мольбой моей, вас так просившего.

      Ну