Питер Пэн должен умереть. Джон Вердон

посмотрел на экранчик. Полетта Парли. Они обменялись номерами, но он не ждал, что она позвонит так скоро.

      – Прости, Фрэнк, надо ответить. Одну минутку. – Он нажал кнопку. – Гурни слушает.

      В голосе Полетты звучала тревога.

      – Надо было мне сразу вас спросить, но я так разозлилась от всех этих разговоров про Карла, что напрочь выскользнуло из головы. Я хотела узнать, можно ли мне об этом рассказывать?

      – О чем рассказывать?

      – О вашем расследовании, о том, что вы хотите взглянуть на дело «свежим взглядом». Это тайна? Могу я обсуждать это с Йоной?

      Гурни осознал: что бы он сейчас ни сказал, нужно учитывать, что это услышит не только Полетта, но и Фрэнк. При таком раскладе выбирать слова, конечно, труднее, но зато и возможности новые открываются.

      – Скажем так. Осторожность никогда не повредит. А в расследовании убийства может и жизнь спасти.

      – Что вы хотите сказать?

      – Если это не Кэй, значит, кто-то еще. Возможно даже, кто-то, кого вы знаете. И если вы никому ничего не скажете, то избежите риска сказать не то и не тому.

      – Вы меня пугаете.

      – К тому и стремлюсь.

      Она замялась.

      – Хорошо. Я поняла. Никому ни слова. Спасибо.

      Она повесила трубку.

      Гурни продолжал говорить, как будто Полетта все еще оставалась на связи.

      – Именно… но мне еще надо осмотреть квартиру… нет-нет, все в порядке, я возьму ключ у местных копов или в конторе «Спалтер Риэлти»… конечно, конечно… без проблем. – Он засмеялся. – Ну да, точно. – Снова смех. – Знаю, не очень смешно, но какого черта? Иной раз не удержишься.

      Он уже давно понял, что ничто не придает имитации разговора такую убедительность, как непонятный окружающим смех. И ничто так не укрепляет человека в желании дать вам что-нибудь, как уверенность, что вы без труда получите это в другом месте.

      Гурни изобразил, что заканчивает разговор и, разворачиваясь к лестнице, почти виновато сообщил:

      – Надо заскочить в полицейский участок. У них там для меня запасной ключ. Скоро вернусь.

      И принялся торопливо спускаться. Уже почти в самом низу он услышал волшебные слова:

      – Эй, можешь и не ходить. У меня есть ключ. Так и быть, я тебя впущу. Только скажи, какого черта тут происходит.

      Гурни снова поднялся на темную лестничную площадку.

      – Впустишь? А уверен? У тебя точно проблем не будет? Не надо спрашивать разрешения?

      – У кого, например?

      – Ну, у Йоны.

      Охранник отцепил от пояса увесистую связку ключей и отпер квартиру.

      – А ему что за печаль? Пока все нищеброды Лонг-Фоллса счастливы, его больше ничего и не волнует.

      – У него репутация очень щедрого человека.

      – Ну да. Очередная, чтоб его, мать Тереза.

      – По-твоему, он не лучше Карла?

      – Только пойми меня правильно. Карл был первостатейной сволочью. Его ничего не волновало, кроме денег, бизнеса и политики. Куда ни глянь – сволочь. Но такая сволочь, понятная. Предсказуемая. Ты всегда знал, что ему нужно.

      – Предсказуемая сволочь?

      – Вот-вот.