Лицо в зеркале. Дин Кунц

с растениями, смерть.

      Безвременная смерть домашнего любимца крайне быстро вгоняет в отчаяние.

      Корки грустил. Грустил о собаках, которым не повезло.

      И при этом радовался. Радовался тысячам способов, применяя которые он ежедневно способствовал падению существующего преступного порядка и, следовательно, рождению нового, лучшего мира.

      Как указывалось выше, Корки губил не все палисадники подряд. По тем же мотивам он убивал не всех собак. Пусть сосед подозревает соседа.

      Он не боялся, что за все эти отравления придется отвечать перед законом. Энтропия, самая могучая сила вселенной, была его союзником и богом-хранителем.

      А кроме того, родители, которые в этот день остались дома, смотрели эти паршивые ток-шоу, на которых дочери признавались матерям, что занимаются проституцией, а жены – мужьям, что спят с их братьями или мужьями собственных сестер.

      Поскольку начались каникулы, дети не отрывались от видеоигр. Или, хуже того, рыскали по порнографическим сайтам Сети, развращая младших братьев, планируя изнасилование соседской девочки.

      Поскольку все эти занятия Корки одобрял, сам он держался скромно, чтобы не отвлекать людей от самоуничтожения.

      Корки Лапута был не просто отравителем, а талантливой личностью, и у него хватало всякого другого оружия.

      Время от времени, шагая по лужам на тротуарах, проходя под деревьями, с которых капала вода, он начинал напевать. Разумеется, пел он «Поющий под дождем». Банально, конечно, но его это забавляло.

      Он не танцевал.

      Не то чтобы не умел танцевать. Конечно, не считал себя ровней Джину Келли, но мог блеснуть на танцполе.

      Однако анархисту, который не хочет привлекать к себе внимание, негоже кружиться по улице в желтом дождевике, просторном, как ряса монахини.

      На уличных почтовых ящиках, стоящих перед каждым домом, имелись номера, а на некоторых и фамилии.

      Среди фамилий попадались и еврейские. Леви. Стайн. Гликман.

      Около каждого такого ящика Корки останавливался. Бросал в него один из белых конвертов, которые в достатке лежали в другом кармане дождевика.

      На каждом таком конверте красовалась свастика. В каждом лежали два сложенных листка бумаги, призванные поселить в душе страх и разозлить.

      На первом была лишь одна фраза, большими печатными буквами: «СМЕРТЬ ВСЕМ ГРЯЗНЫМ ЕВРЕЯМ».

      На втором – фотография горы трупов перед нацистским крематорием. С двумя словами, большими красными буквами ниже: «ТЫ СЛЕДУЮЩИЙ».

      Корки не выделял евреев среди остальных. Он одинаково презирал все расы, религии и этнические группы.

      Ранее он раскладывал по почтовым ящикам письма с посланиями: «СМЕРТЬ ВСЕМ ГРЯЗНЫМ КАТОЛИКАМ», «СМЕРТЬ ВСЕМ ЧЕРНЫМ», «В ТЮРЬМУ ВСЕХ ВЛАДЕЛЬЦЕВ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ».

      Политики десятилетиями контролировали людей, разделяя их на группы, натравливая одни на другие. И хорошему анархисту оставалось только усилить существующую ненависть, подлить бензина в костер, зажженный политиками.

      В