Маков цвет. Зинаида Гиппиус

Петровна. А Андрея-то все нет и нет.

      Анна Арсеньевна. Как хотите, я иду. Домой надо. Что-то мои буяны делают; и вообще…

      Наталья Петровна. Иосиф Иосифович, он вам ничего не говорил? Вы не знаете, что он сегодня делает?

      Бланк. Решительно ничего не знаю. Я его со вчерашнего дня не видел. Мне самому его нужно видеть до зарезу.

      Арсений Ильич. Мыс женой думаем Андрея за границу отправить. Что вы на это скажете, Иосиф Иосифович?

      Бланк. Отлично сделаете. Уж очень он запсихопатил.

      Арсений Ильич. У него есть способности. Ну, если его социальный вопрос так занимает, пусть поедет на Запад поучиться. Здесь он допрыгается до чего-нибудь. И как это вы все понять не хотите, что без науки двинуться никуда нельзя. Молодежи прежде всего учиться надо. Ведь если такое положение дел продлится еще несколько лет, Россия станет прямо варварской страной. Теперь всякий гимназист вместо экзаменов политикой занимается. Политика – дело людей взрослых…

      Бланк. Так чем молодежь-то виновата, что взрослые сложа руки сидят? Ну, да не в этом дело. А насчет Андрея я с вами согласен. Он легко может зря погибнуть. Без всякой пользы для дела. В нем сидит неискоренимый декадент-романтик. Революционство старого пошиба. Чисто русская черта. Никакой выдержки. Все хотят сразу, усилием героев. Какой-то обратный аристократизм. Теперь дело не за героями, а за массами. Выдержка нужна, дисциплина, повседневная черная работа. Андрей все-таки, в конце концов, барчук и романтик.

      Соня. Сложно все это. Мне трудно разобраться. А только Андрея я понимаю. Без порыва, без веры в себя ничего не сделаешь. Себя потеряешь – начнутся будни, серые будни. Андрей – человек праздничный. Да и вся Россия из будней теперь вышла.

      Арсений Ильич. Нет, Бланк прав. У Андрея революционный угар, запой, когда человек не владеет собой, сам не знает, чего хочет.

      Соня. Ах, папа, папа. Пускай он хочет того, чего нет на свете. Ведь в этом-то и святость человека, вся его внутренняя правда.

      Бланк. Красиво, Софья Арсеньевна, только силы в этой красоте мало. Гораздо легче совершить геройский поступок, чтоб весь мир ахнул, пожертвовать собой и погибнуть, чем исподволь, изо дня в день, с горечью во рту добиваться далекой цели. Русские умирать умеют, а жить… жить еще не умеют. Вы можете действовать только в опьянении. Андрей или на баррикады пойдет, или впадет в тупое равнодушие. Середины нет.

      Соня. Да не вынесет русская душа никакой середины.

      Бланк. Ну вот, ну вот. Я ж это и говорю. А вся история-то, может быть, и есть середина. Равнодействующая.

      Входит Андрей.

Явление одиннадцатое

      Те же и Андрей.

      Соня. Андрей! Смотрите, мама, вот он. Мы и звонка не слыхали.

      Евдокимовна. Да это он по черному ходу. Батюшки святители! Кто им отворил-то?

      Андрей. Никто не открывал. Там отперто.

      Евдокимовна. Фимка-то, Фимка-то где? Господи, батюшки, в гроб с этой девкой сойти! Ну уж я ее, уж я ее со дна морского выищу!

      Наталья Петровна. Постой, няня, погоди. Дай лучше Андрею Арсеньевичу поесть